Серый
Шрифт:
кровь, что и у нее. Сидевший во главе стола лорд Блэквул поражал своей холодной
точеной красотой. Его длинные волосы были собраны сзади в хвост, а глаза казались
глубже любого озера. Действительно, лорд. Его имя было запрещено произносить в
стенах этого дома всем, даже жене.
Сидевшая рядом леди была высокой изящной женщиной с гладкой молочной кожей и
белоснежными волосами. Сейчас она о чем-то весело разговаривала
сестрой - вдовой Элайзой, так же леди. Той было сорок три, а она до сих пор бездетна.
Кроме того, как подозревала Морт, ей было ужасно скучно одной в огромном поместье,
после того, как она свела в могилу своего последнего мужа, поэтому тетушка подолгу
гостила у них. Элайза была ширококостной, немного неловкой женщиной с безупречными манерами, простоватой и не слишком сообразительной. Морт не любила ее, так как
считала недалекой.
Далее сидели четверо ее братьев, первым - двенадцатилетний Кларенс - высокий и
очень худой. Аристократическая бледность в его случае придавала надменному лицу
нездоровый оттенок, словно он постоянно страдал от морской болезни. Кларенс больше
времени проводил в библиотеке, чем на улице, и с роду не держал в руках меча.
Впрочем, она не считала его братом, как и Роберта, так как они были младше ее, и не
могли ни на что претендовать после смерти отца.
Сидевший рядом с ним семнадцатилетний Грего больше всего походил на гигантское
скрюченное насекомое. Его удивительно тонкие, длинные конечности выпирали из-под
одежды, и он в последнее время был ужасно неловким, не зная, как с ними обращаться.
Впрочем, доходило до него все так же долго, как и до насекомого, которое и то
обладало большим чувством юмора.
Его брат-близнец - Хьюго - был остер на язык, вот только частенько путал каким
концом стоит держать меч, что не мешало ему сочинять недостающие истории о своих
подвигах.
Ближе всего к отцу сидел двадцатичетырехлетний Теренс. Он часто веселился над
тем, чего Морт никогда не понимала. Но при этом почти постоянно был груб и излишне
самоуверен. Фамильная черта, не иначе.
В этот момент тоска Морт по Вейерану была почти ощутима физически. Он был
единственным из всего многочисленного потомства лорда Блэквула, кого девушка
любила. Был, правда, еще самый старший брат - Дилирион, но он покинул замок до того, как Морт научилась ходить, и нечасто приезжал домой.
– Лорд Рейнолд почтит сегодня нас своим присутствием, -
Камилла, поочередно посмотрев на каждого из своих детей.
– Я надеюсь, что вы все
покажите себя с лучшей стороны, и нам с отцом не придется краснеть за вас.
– В таком случае лучше ему не показывать Морт, матушка, - проговорил Теренс,
поморщившись.
За столом послышался смех. Даже уголки губ леди Камиллы дрогнули на несколько
секунд, пока она не взяла себя в руки.
– За это можете не волноваться, - бросила Морт, с громким скрежетом отодвинув
свой стол. Еда казалась ей то кислой, то горькой, хотя она даже не утолила голод.
– Кто разрешил тебе подняться с места, Мортенрейн? Я не потерплю в своем доме
такого...
Лорд Блэквул взял ее за руку:
– Пусть идет.
Больше Морт ничего не слышала и не видела. Пока она неслась по коридору, не
разбирая дороги и только чудом не запутавшись в широких юбках, у нее в голове
продолжал звучать смех.
Она ворвалась в свою комнату, захлопнув дверь с такой яростью, что зазвенели окна,
и схватила ножницы. Несколько секунд она бездумно смотрела на собственное отражение в двух половинках, а затем начала резать. Широкие полоски розовой парчи летели на пол. Кружева, ленты, искусные розочки, вышивки, исполненные серебряной нитью...Она все
резала и резала, почти ничего не видя из-за слез.
Выдохшись, она разжала ладонь, выпустив ножницы, и тяжело опустилась на пол, не
желая смотреть, во что превратилось одно из лучших ее платьев.
Внезапно дверь в ее комнату отворилась. На пороге стояла Эмри, глядя на нее широко распахнутыми глазами:
– А я все расскажу тете, - щебетала она.
– О том, что ты сделала с чудным платьем.
Тебя накажут.
– Убирайся отсюда!
– закричала Морт, что было сил.
– Такое красивое платье и такая плохая девочка, - не унималась маленькая дурочка.
– Она не достойна такого платья, не достойна, не достойна...
Морт подбежала к ней, ухватив за руку, и сильно потянула на себя.
– Ай, мне больно. Пусти! Пусти меня, я все тете расскажу. Пусти!
Но Морт не собиралась ее отпускать. Она сжала тоненькую ручонку с такой силой, что побелела кожа, и несколько раз ударила Эмри по рукам и один раз по затылку. Не сильно, но зная, что на такой тонкой бледной коже обязательно останутся синяки. Эмри уже не