Серый
Шрифт:
хорошее, которым владеют. Если бы не Раскол, королевство распалось на части. В
замкнутой системе гораздо проще поддерживать порядок и контролировать все сферы
жизнедеятельности. Страх подпитывает систему, как воздух помогает распалиться
костру. За страхом следует жестокость. В скором времени королевство падет, если
ночные твари не уничтожат его еще раньше.
Ее неожиданная вспышка только
пожелать о своем необдуманном поступке.
– Что за ночные твари?
– спросил он, хватая девушку за руку.
– Огромные медведи,
прожорливые черви, нападающие по ночам? Разве это не ваших, братцы, рук дело?
– Неужели ты действительно веришь в эти сказки? Как и в то, что все черные
бодрствуют исключительно по ночам? Как ту думаешь, возможно ли работать на полях
исключительно при свете луны? Или заниматься ремеслом? Да, действительно,
наибольшее оживление в городах наступает ближе к ночи, но виной тому тяжелый
климат, невыносимо жаркий летом и чересчур холодный и сухой зимой на большей
части территории королевства. Солнечные лучи оставляют ожоги на коже, если
находиться на улице весь день. Ни о каком делении суток речь идти не может. И наши
люди страдают от чудовищ гораздо больше, нежели ваши, так как королевство находится ближе к их границе, - Морт встала посреди улицы, ткнув пальцем в грудь Тони.
– И ты
еще больший глупец, чем я думала, если полагаешь, что это самое страшное, чего нужно бояться серым. Я все сказала.
– Махнув рукой, она гордо удалилась прочь, стараясь как
можно скорее смешаться с толпой. Ее щеки пылали.
Действительно ли она думала, что сумеет задержаться здесь надолго? Что ей до этих
людей, их проблем и их ненависти? Чтобы остаться здесь, надо уметь хорошо
претворяться, очень хорошо, чтобы заставить и себя поверить в собственную ложь.
Достаточно ли она сильна, чтобы совершить задуманное?
Хватит ли в ней злости?
Башня виднелась вдалеке, и она была единственным, на что Морт могла смотреть.
Она поднялась по ступенькам, расталкивая прохожих, не задумываясь о том, кто из них мог оказаться мейстром, и может ли клинок появится неизвестно откуда и вонзится в ее
плоть. Уже давно она не ощущала себя настолько безумной, настолько отважной. Слова
из письма стояли у нее перед
должна это сделать.
Войдя без стука в кабинет главнокомандующего мейстров - старого, морщинистого
старца, с аккуратной коротко стриженой бородой и завитыми кверху усами, носившего
на лице столько знаков, что они терялись под воротом его камзола - Морт двинулась
прямо к его столу.
– Я хочу стать мейстром, - заявила она, гордо вскинув подбородок.
Главный мейстр рассмеялся ей в лицо, а в следующий миг выхватил откуда-то из-под
стола короткий нож с костяной ручкой и бросил в нее. Морт, готовая к чему-то
подобному, сделала шаг влево, собственным клинком отбив летевшее в нее лезвие.
Мейстр даже не изменился в лице.
– Кто ты такая, девочка?
– Я та, кто хочет служить на благо серых.
– Твое имя.
– Рейн.
– Откуда ты, Рейн?
– Из Градного.
– Ты черная?
– Была ею, но вынуждена была бежать, чтобы сохранить свою жизнь.
Мейстр внимательно наблюдал за ее лицом, девушке даже казалось, что он мог видеть
ее насквозь, но, конечно же, это было не так, иначе клинок бы уже торчал в ее сердце...
если это сможет ее убить.
– Королевская армия убила моих родителей и сожгла нашу ферму.
– И как ты вошла сюда?
– Его высочество были так добры, что отозвали свою стражу, чтобы я могла войти, или же так безрассудны.
– Я ожидал прихода гостьи, - усмехнулся мейстр, и его морщины практически
разгладились, - но пришла совсем не та. И так, почему ты хочешь стать мейстром?
– Я жажду мести, - ответила Морт, - и ничего не хочу так сильно, как увидеть на
своем клинке королевскую кровь, - и добавила, вспоминая слова из старой истории
серых, ходившей среди народа.
– Пусть плаха сера, но она расцветет, как розовый куст,
коль падет на нее королевская кровь.
– Три слова всегда, - подхватил старик, - и ночь пусть уйдет, рассеется мгла. Король
пусть умрет. Король пусть умрет.
– Смерть королю, - закончили они в один голос.
Старик покрутил на длинном узловатом пальце огромный перстень с изумрудом в
серебряной оправе, а затем его лицо тронула слабая улыбка.