Серж. Книга 2
Шрифт:
Обступив стол с картой, офицеры слушали Ферретти. Он кратко изложил обстановку — в основном для вновь прибывших, так как большинство присутствующих этой информацией уже владело.
— Активных боевых действий сейчас нет. Но отдельные группы контрас совершают набеги на населённые пункты и убивают активистов. Есть целые районы, которые они контролируют, хотя формально там установлена наша власть. Но мы не можем в каждом населённом пункте держать военный гарнизон. Вот и получается, что народ верит нам, а страдает от контрас. Наша задача сводится к контрпартизанской борьбе. Мы надеемся,
— Мы постараемся быть полезными, — коротко произнёс Седой.
— Скромность украшает мужчину, но не на войне, — сказал команданте. — Мы наслышаны о вашей подготовке и вашем участии в боевых действиях. Надеемся, что вы сможете применить свои знания и опыт на благо революции.
Вечером команданте в сопровождении офицеров пришёл в гости к парням. Пили ром и кофе, долго разговаривали.
— Мы можем по утрам в качестве зарядки бегать и заодно купаться? — Седой смотрел на команданте.
— Конечно, вокруг базы всё контролируется…
Первый день на базе специальных войск подошёл к концу. Офицеры попрощались, парни сидели на открытой веранде и любовались закатом.
— Командир, что делаем завтра? — Сергей посмотрел на Седого.
— Входим в курс. Вы же видели, сегодня нас просто показали старшим офицерам. А завтра начнём работать.
Глава 8
Парни часами и сутками просиживали в штабе, изучали карты боевых действий с контрас, давали свои оценки и делали выводы. Разрабатывали операции.
Много общаясь с никарагуанцами, начали отличать диалекты, которых было не так уж и мало. Парни рвались на каждую операцию, но куратор, как и положено опытному старшему офицеру разведки, остужал пыл ребят и запрещал участие. Парни сетовали на него, но что-либо изменить не могли. Ферретти предпочитал не вмешиваться, полагая, что советские специалисты сами разберутся, кому и что делать. Хотя было видно, что он был бы не против использовать группу по полной.
Офицерам штаба нравились трое русских парней: они мыслили неординарно и, выслушивая мнение всех, принимали единственно верное решение. Проведённые операции, разработанные парнями, проходили блестяще и, главное, без потерь.
В один из дней, посмотрев в очередной раз рассвет на озере, парни возвращались на базу. Подходя к шлагбауму, где неизменно стоял часовой, они заметили куратора. Это не было неожиданностью: он тоже всегда рано появлялся на базе и сразу заходил в штаб — как он выражался сам, «снять информацию». Куратор стоял возле белого внедорожника «Тойота» — тайной зависти группы, ведь в нём был кондиционер.
— Здравия желаем! — Седой протянул руку, и куратор поздоровался со всеми парнями.
— У меня для вас интересная новость. Тут в столице находится наш соотечественник. Он стрелок, тренирует сборную страны для Панамериканских игр. Так вот, он познакомился с двумя уникальными парнями, которые виртуозно владеют пистолетами.
Куратор замолчал, с интересом смотрел на ребят. Парни молча переглянулись, на лицах ничего не отразилось. Пришла пора
— Что-то не пойму… Это реально уникальная техника стрельбы. Они называют эту стрельбу «бам-бам». Могу организовать неформальную встречу и даже занятие.
— Простите, какой нахрен «бам-бам»? Что нам после курсов в Балашихе и тем более на Кубе могут показать никарагуанцы? — произнёс Седой.
— Мужики, эти двое — особенные! — куратор удивлённо смотрел на ребят.
— Конечно, особенные, тут ведь из москвичей только мы, — засмеялся Игорь.
— Один из этих стрелков долго жил в Штатах. Прошёл там какой-то спецкурс защитной стрельбы. Вернувшись, воевал, был «команданте колонны».
Парни переглянулись — видимо, человек был реально серьёзным. «Команданте колонны» — это командир большого партизанского соединения. Таких людей в армии Никарагуа — единицы.
— При этом в его «колонне» потери были крайне редки, — решил додавить куратор. — И это не из-за везучести, а из-за принципиально нового подхода к стрельбе.
Через пару минут белая «Тойота» выехала с территории базы на красивую горную дорогу и понеслась в сторону столицы. Следом двигалась машина сопровождения с бойцами никарагуанского спецназа. Она всегда сопровождала советских специалистов по приказу команданте Ферретти.
Сидя в автомобиле, парни продолжали обсуждать, что же такого им могут показать никарагуанцы.
— Технику стрельбы кубинцы нам показали полностью — не осталось ни одного неизвестного для нас положения или способа. Что там может быть за новый принцип?
— Приедете — увидите сами, — куратор был доволен, что всё же сумел заинтересовать парней.
За разговорами доехали до небольшого открытого стрелкового тира. Вокруг — густая дикая растительность. Солнце припекало, и над площадкой висело марево.
Тренер сборной Никарагуа — высокий, загорелый, с живыми голубыми глазами и хорошо поставленным испанским. С ним были двое никарагуанцев — оба высокие, подтянутые, в полевой форме; на ремнях висели открытые кобуры с пистолетами.
Никарагуанец пустился в рассказ по теории стрельбы. Тренер изредка перебивал, пытаясь объяснить сказанное более простым языком. Один из никарагуанцев молча посматривал на спокойные и, можно сказать, самоуверенные лица парней. Видя, что парни безразлично относятся ко всему, что говорит его товарищ и тренер, он просто достал пистолет и начал стрелять по расставленным мишеням.
Парни, забыв о принципах самообладания и управлении эмоциями, смотрели на работу стрелка. В глазах сначала появился интерес, который сменился заинтересованностью, а затем и азартом.
Парней учили преподаватели, прошедшие горнило войн. Они с любовью передавали по крупицам сбережённый опыт боевой стрельбы. Всё, что видели парни, было для них ново, и они, как профессионалы, сразу захотели этому научиться. Тем временем никарагуанец увлёкся: его руки творили с пистолетом что хотели. Скорость стрельбы была очень высокой. Все движения никарагуанца выверены и скупы. Парни переглянулись — все трое поняли, что в очередной раз выиграли в лотерею под названием «жизнь».