Сессия в условиях Талига
Шрифт:
– Это из-за гробницы. Мы пробудили духов.
– Пожалуй, – отозвался я, прислушиваясь к стуку копыт хромой лошади. – У нас есть солдат на охромевшем коне, пусть он встанет на запятки.
– Охромевший конь?..
– Наверное послышалось, – пробормотал я, задумчиво оглядываясь по сторонам. Сухие доски и камни, в поле моего обозрения, не были покрыты плесенью и грязью, как в рассказах Робера. Тот говорил про Пегую кобылу, вестницу смерти, и мне, если честно, очень не хотелось знакомиться с ней.
– Но насчет гробниц этих король был прав – уничтожать все, что связано с Олларами, надо от греха подальше, – посетовал
– Мы скоро приедем на Вдовью площадь, – пробормотал я неуверенно, чтобы сменить тему беседы. Потому что с разорением усыпальницы был категорически не согласен.
– Уже проехали ее. Хотите повернуть?
Оу, внезапное заявление. Спать надо меньше, Сергеев. А, чего теперь-то страдать… С тоской взглянув на странное светило, я пожал плечами. Ничего не хотелось, а душу захлестнуло что-то мерзкое и грязное, дурное. Захотелось хныкать. Но к черту все эти страдания, надо завершать начатое до конца. В Нохе Рокэ будет безопаснее, чем в столице, а потом я сумею его вытащить. Обязательно.
– Мы скоро доберемся до Желтой, а с нее попадем в Ноху, только по другой улице.
– Ох, ну хорошо… – я прикусил губу и посмотрел в черную даль. На душе стало еще гаже. Держитесь, монсеньор. Уже скоро я приеду к вам и смогу объяснить причину собственного свинства.
На ночной улице царила сонная тишина, мы проезжали мимо темнеющих в полумраке уютных маленьких домиков. Я спрятал руки в перчатках и посмотрел пристально на город Франциска. Скоро его переименуют, а потом, когда Алва взойдет на трон, я настою на том, чтобы переименовали заново. Улыбнувшись, я погладил по голове довольную Сону, та радостно всхрапнула, разделяя мое настроение. Главное, чтобы Придд не устроил никаких сюрпризов – уж слишком мерзко ухмылялся при нашем последним разговором. Тихо вздохнув, я посмотрел на снег, покрывавший кое-где камни улицы. Отчего-то стало тревожно. Но я твердой рукой направил лошадь навстречу факельщикам.
– Надеюсь, вы знаете, какая улица ведет в направлении Нохи? – спросил я, чтобы отвлечься от нового приступа тревоги.
– Аптекарская, монсеньор.
– Проверьте ее.
Цивильник поехал, за ним двое солдат. Конские подковы застучали по камням. Через полчаса или минут сорок мы будем в Нохе. Я неторопливо поехал вдоль конвоя кареты. Невольно вспомнился Надор с его луной, огромной и холодно сверкающей серебром.
Тем временем Мевен забормотал что-то о своем желании перекусить. Я не разделял его настроения, потому что мрачное предчувствие заволокло душу. Неприятно и холодно внутри, но не объяснишь же так ему и цивильнику. Вкусить пищи им, видите ли, захотелось. Что ж, ладно…
Карету взяли в кольцо на всякий случай, а я с тревогой вгляделся в пугающую тьму. Ничего страшного. Пустив Сону рысью, я перевел дыхание. Мы направились к угловому особняку – по логике Мевена нас должны накормить там что ли? Но нет, хренушки нам, а не еда. Валентин говорил, мерзко ухмыляясь, что нас ждет сюрприз. Ага… Загрохотали выстрелы, Сона перепугалась и заржала, сверкнуло белой искрой на фоне инея. Твою мать! Убитый факельщик выронил факел, обожгло соседнюю лошадь и она, сбросив седока, умчалась в туман с обиженным ржанием. Откуда здесь туман?
Люди с мушкетами. Сколько их? Да блин, ничего не разобрать и не понять, все смешалось в общую кучу! Хоть ори, матерись и пинайся, как пьяный ежик в тумане… что-то мысли кувырком.
– Осторожнее с ним, он тут главный.
Угрюмо буркнув согласие в ответ, здоровяк поставил меня на ноги рывком. Я скосил глаза на преспокойную Сону – другой человек удерживал ее за поводья. Лучше бы она взбесилась и огрела бы этого человека копытами…
– Взяли Окделла, господин полковник.
– Свяжите руки и к карете. Что с остальными?
– Сдались.
Придд! Сволочь! Сюрприз, значит, да?! Сейчас я его… А, нет. Ничего я с ним не сделаю, потому что мне действительно связали руки за спиной. И бесцеремонно пихнули в спину, приказывая идти. Трудно дышать и першит в горле, но я переставлял ноги через силу. Хорошо, что убрали кинжал от горла. Мое оружие, кстати, отобрали. И я молча шагал вперед, разглядывая поникших гимнетов. Ну, их не жалко. А Придд где? А Мевен? Хотя вот, последнего вижу. Живой, связанный и с поцарапанным лицом. Нервно сглотнув, я облизал пересохшие губы.
– Спокойно, Дикон, только спокойно. Мы ничего не можем сделать, – шепнул он мне.
С него сорвали перевязь. Оружия не было тоже, с мундира оторвалось несколько пуговиц. А вдруг это не “лиловые”, а кэналлийцы? Задал этот вопрос Мевену, но он не знал. Голова ныла после удара об камни, а сердце отчаянно колотилось. И луны не видно за проклятым туманом. Мое будущее затянуто таким же туманом. Очень быстро затекли ладони – их стало неприятно покалывать.
– Дорогу!
Подъехала карета из темноты, остановилась, распахнулись дверцы. О как! Нокса убили! Сглотнув, я смотрел на мертвое лицо мужчины, не веря своим глазам. Стало еще страшнее. Интересно, это сделал Алва? А тут еще и дрожащий монах Пьетро подошел, перебирая четки, и Нокса вышвырнули прочь из кареты. Вышел еще один здоровяк… близнец первого, что ли? Невольно вспомнились Катершванцы. А за ним следом…
– Факелы поднять! На караул!
– Господа, это лишнее! – вылезший Рокэ Алва дал о себе знать – как словами, так и звоном цепей. – Доброй ночи, герцог. Это все-таки вы! Несколько неожиданно, но, не скрою, приятно.
Он издевается, что ли?! Гад синеглазый. Я его предал, с треском нарушил клятву, а он! Да что ты смотришь на меня, как на красную девицу?! Если не перестанешь, то сейчас же брошусь к тебе в ноги и буду вымаливать прощение. Да, со связанными за спиной руками – про семейный девиз я не забыл.
– Господин Первый маршал, мы в полном вашем распоряжении! Какие будут приказания? – раздался за спиной бесстрастный голос Придда.
Чего?.. Я медленно развернулся, дабы прожечь эту лиловую пакость гневным взглядом. Я, ему, значит, Алву привез, меня, значит, тут чуть не грохнули, а все благодарности ему?! Вот же… Нет, не свинство. По-другому как-то называется. А мне надо не забывать о своей роли обиженного и оскорбленного…
– Предатель! – завопил я, рванувшись к Валентину. – Подлый предатель! Скользкий Спрут! Отродье! Я убью вас! Да чтоб вас гигантский еж Павсаний сожрал!