Сестра
Шрифт:
— А давайте груш. На все, — она протянула медную монету в десять энн, забрала десяток дичек и сложила их в пришитые сбоку платья большие накладные карманы, — Спасибо!
Выйдя к площади перед герцогским дворцом — фейс-контроль, который устраивали патрули герцогской стражи и отряды гвардии, она выдержала с честью — она увидела, что народ уже даже не собирается, а валит валом. Похвалила себя за предусмотрительность и присмотрела себе местечко на площадке возле храма.
— Ой, я такая неуклюжая, уважаемый господин, простите меня, — искренне извинилась она перед каким-то очень богатым, судя по одежде и драгоценностям на нём, полным мужчиной, который с налившимся кровью
Грязные слова, которые начал произносить тот толстяк, она услышала уже себе в спину, и то, только благодаря включенному обострённому восприятию.
А нефиг было девушку за попу хватать. Вот пусть теперь и хромает с повреждённым большим пальцем правой ноги, который она ему основательно отдавила — не зря же Рудий, по её мудрым указанием набил ей подковки. Нужная вещь оказалась в хозяйстве.
Она не стала подниматься до самой площадки перед входом в храм, а расположилась на предпоследней ступеньке, рядом с какой-то семьёй добропорядочных горожан. Встала рядом, так что можно было подумать, что она пришла с ними. Те внимания на неё не обратили совсем, так как, уже вовсю, шла подготовка к встрече жениха.
На широких ступенях дворца, двумя рядами по её краям, выстроились гвардейцы, что-то, навроде, почётного караула. На каждой ступени по два гвардейца. Наверху лестницы, у самого входа во дворец встали два каких-то дядечки в широких и длинных, покрытых золотом, камзолах — это в жару-то! — видимо, что-то типа дворецких, и память Неллы тут ничего подсказать не могла. Впереди них, на ступень ниже, встала девушка-рабыня с подносом в руке. Неужели хлеб-соль? Вика присмотрелась, но, несмотря на обострённое восприятие, так и не поняла, что там такое. Но на каравай не сильно похоже — что-то такое, в виде конуса.
Как только в распахнувшихся дверях появились эти дядечки с девушкой, так те гвардейцы, которые группами находились на дворцовой площади, принялись дружно оттеснять тех, кто слишком близко подпирал натянутые от въезда на площадь ленты, образующие широкий проход. Солдаты сильно не церемонились. Вика увидела несколько довольно чувствительных ударов древками копий, которые получили излишне любопытные или чересчур наглые.
— Будешь? — предложила она дичку девочке, лет семи-восьми, которая стояла с ней рядом и отвлеклась от зрелища подготовки встречи жениха на хруст откусываемой Викой груши, — Бери, — она протянула ей фруктик.
Девочка, бросив взгляд на родителей и увидя, что они слишком увлечены происходящим на площади и не обращают внимания ни на неё, ни на её сестру, постарше, стоящую по другую руку от них, взяла протянутое угощение и благодарно улыбнувшись Вике, с аппетитом откусила небольшой кусочек.
До попкорна здесь тоже не додумались. Вика подумала, что, при желании, если порыться в своих воспоминаниях о родном мире, она смогла бы здесь и без всякой магии состояние сколотить. Правда, защитить это богатство, без полученных ею плюшек, у неё бы не получилось. Вот попала бы она в тело графини или герцогини, тогда совсем бы другое дело было.
Площадь всколыхнулась, когда прискакал второй всадник в ярко-малиновом сюрко, бросил поводья своего коня одному из гвардейцев и побежал по лестнице вверх.
Не нужно было обладать какой-то сверхсообразительностью, чтобы понять, что дело движется к кульминации.
Умели тут всё-таки делать постановки. В этом она убедилась, когда карета с женихом подъехала и остановилась перед основанием лестницы, одновременно с выходом из дворцовых дверей
— Вон тот, наверное! — мать семейства, стоявшего рядом с ней, вскрикнула, при виде появившегося из кареты молодого парня, — Наследник гленский!
Тётка была не единственной, кто поспешил поделиться этой сногсшибательной вестью — площадь потонула в гуле и криках.
Выскочивший из кареты парень, в сопровождении ещё одного пассажира кареты, отставшего от него на пару шагов-ступенек, бодро шёл навстречу спускавшемуся к нему в том же темпе старшему виконту Даману.
Но тут Вике стало не до спектакля. Дебор! Нет, правда, в карете с наследником Глена приехал Дебор. Понравившийся ей её неудачливый ухажёр, собственной персоной. Выскочил из другой двери кареты. Надо же! Конечно, Вика знала, что Дебор — виконт-графёныш, знала, что папамама у него шишки, но предположить, что он приедет в одной карете с будущим герцогом Гленским, чтобы испортить ей весь праздник, этого она не смогла.
А праздничный спектакль для неё, похоже, закончился, толком даже не начавшись.
Вот, Дебор неверяще и умоляюще смотрит на неё и делает ей какие-то знаки, вот, он схватил за плечо кого-то из сопровождавших карету дворян, в котором она узнала одного из тех его друзей, которых он называл близнецами. Вот, виконт что-то говорит близнецу, показывая в её сторону. Вот, тот тоже смотрит на неё, кивает и кидается в толпу, пробиваясь к ней.
Вика тяжело вздохнула. «Ах, святая Катерина, пошли, пошли мне дворянина, тарам, тарам, ещё что-то и, ах, тяга к благородным у девушки простой» — это не про неё. Пусть герцоги крутят с герцогинями, графы — с графинями, и прочее. Она же отсюда смывается. Жалко, конечно, парня такого упускать, но не по Сеньке шапка. Пока. А как оно дальше будет — время покажет.
Вика легко ушла от близнеца. Заметила, как тот расстроенно крутил головой в том месте, где она стояла недавно. Посочувствовала ему, но не слишком искренне, и ушла из этого средневекового театра.
— Давай ещё раз. Отставляй левую ногу. Дальше. Вот так. Теперь поворачивайся с приседанием. Мизинец и безымянный палец должны, в момент удара, быть соединены вместе. И не надо силы прикладывать! По касательной бей, но точно в эту жилку. Понял? А ты поняла? Еще по десять раз повторите, — Вика повернулась к Рудию, увлечённо, вместе с Желой, наблюдавшим за тренировкой, — Скоро надо будет manekenj делать. Ну, чучела, по-вашему…по-нашему. Да. Но фигуристые.
— Сделаю, — легко согласился раб, — Ты только скажи как.
— Скажу. Но попозже. Мы отсюда съезжаем скоро. Так что, здесь уже ничего делать не надо будет.
Вчера, после того, как ей, из-за виконта Дебора, пришлось раньше времени уйти с дворцовой площади, Вика всё же решилась на переезд и смену профессии.
Идея, как обойти стоявшие перед ней сложности, пришла к ней спонтанно, во время прогулки по городу. Понятно, что объявить себя лекаркой не получится — потребуется объяснять, у кого она училась и как научилась такому сложному делу в столь юном шестнадцатилетнем возрасте. С врачами тут дело обстояло примерно также, как и с другими ремёслами — необходимо было вступить в цех, а перед этим пройти длительное обучение в качестве подмастерья у одного из практикующих лекарей.