Сестра

Гончарова Галина Дмитриевна

Некоторые буквы как оставались ей неизвестны, так и… м — да, надо бы поработать…

И Софья принялась вслед за Алексеем достаточно четко произносить буквы, а потом на слух и учебные стишки. Картавила, конечно, безбожно, ну так никто ж толком не развивал. Это все еще впереди…

Сначала мальчишка косился, да и воспитатель тоже, но потом включился соревновательный элемент — и занятия пошли куда как веселее. Два часа промелькнули, как один и когда пришла пора царским чадам полдничать — Софья подошла к боярину сама.

— Моня

завтья? Есё моня?

Колебания боярина были вполне ощутимыми. Но через пару минут он… кивнул!

Софья потерла руки (мысленно, исключительно мысленно) и предложила Алексею:

— Напейгонки?

Дождалась кивка и выдала уже вполне знакомое Алексею:

— На стайт! Вьимание!! Майс!!!

Бегать в длинном платье было неудобно, ну так юбку и подхватить можно. Главное другое. Чтобы Алексей начал воспринимать ее, как подругу, сестру, необходимый элемент декора… да хоть кого, лишь бы не выставили!

Потому что в углу классной комнаты Софья увидела очень знакомый предмет. Нечто, похожее на шахматную доску… и вот тут-то начал складываться коварный план.

Так получилось — в детстве Софья виртуозно играла в карты. А вот выйдя замуж… Володя карты терпеть не мог. Зато обожал шашки, шахматы, нарды… пришлось им заключить первое супружеское соглашение и начать учиться друг у друга.

Карты Володя освоил сразу. И даже начал уважать преферанс, немного. Софье же пришлось намного хуже. Сквозь шахматные премудрости она продиралась, как медведь через кусты — оставляя на каждой иголке лоскутки кожи (времени) и клочья меха (самомнения), но выучилась. Идеальной ее игру назвать было нельзя, но в припадке вдохновения, она составила бы проблему даже для опытного шахматиста.

Поэтому дня четыре Софья сидела смирно, завоевывая сердце дяди Федора. Ну а заодно и осваивая азбуку, которая с ее помощью намного веселее пошла и у царевича. Чего стоило одно предложение — мол, я букву изображаю, а ты попробуй у

На востоке — Сибирь и Китай. Там пока ничего не ясно.

На юге — Речь Посполитая и Османская империя.

Гадость жуткая. Война за войной, за границы и территорию. Одним словом — звание почетного геморроя Российской Империи им можно было присваивать. Одно на двоих, ага…

Украина, кстати говоря…

Софья честно расспрашивала, что и как — и выяснилась печальная истина. Великой Украины, несмотря на все крики националистов не имелось. Увы…

Правобережная Украина, Левобережная Украина, Запорожская Сечь и Слободская Украина — вот таков полный список. Территория — минимальна, навыки владения оружием — максимальны. Жить-то хочется, а от турков (османов) получать постоянно оплеухи — вовсе даже нет…

Воевали?

Да, собственно, и воюем. С Речью Посполитой. И ведь наших бьют!

Даром, что папаша такой недовольный. Вообще конец 1660 года ознаменовался чередой поражений в русско — польской войне и царь гневался.

Сильно и метко.

Подходить к Тишайшему стало попросту опасно. От него доставалось всем, включая царицу и детей. Сестры и не подходили. И под это дело Софья решила провернуть свой личный план.

Какая проблема у всех российских государей?

Да опереться не на кого. А поддержка нужна. Свои люди нужны, нужна кузница кадров — и как это обеспечить?

Только школой. А пробить эту школу можно было только через царя. Только вот никто Софье не дал бы реализовать ее идею, Даже отец. Хоть упросись. Инерция мышления.

А вот Алексею, наследнику и любимцу…

На настройку брата и правильный подбор аргументов, на вложение их в разум царевича и объяснение всей замечательности и восхитительности идеи Софьи ушло несколько недель. Но в целом женщина не жалела.

Брат становился все более ручным и управляемым. Некрасиво? Простите, это не вас собираются запереть на всю жизнь в тереме с перспективой монашества. В такой ситуации своя шкура ближе к телу и дорога хозяину. Хозяйке.

И потом, если так посмотреть, а что она плохого делает?

Она зла брату желает?

Вовсе нет… Она желает добра себе. А попутно продвигает свои цели.

Начиналось все с крохотных капелек. И в некоторые игры надо играть втроем, а то и впятером. И вот если бы несколько их было, нельзя ли сестриц учиться заставить?

Предложение было отвергнуто царевичем с негодованием. Сестры казались ему безнадежно скучными. То ли дело — Софья! Которая и новую игру придумает, и сказку перескажет, и учиться с ней намного веселее, это и дядьки царские заметили…

Они, конечно, удивлялись способностям царевны, но тут уж и Софья не терялась. Подойти, похлопать ресницами, сказать что-то вроде 'дядя, позяуйста! Ты так хоосё объясняесь…'. И кто и когда не велся на восхваление своих педагогических талантов?

Да и что страшного в уме царевны? Чай, не из рода глупцов произошла, прабабка, мать царя Михаила Романова, великая старица Марфа, говорят, вообще недюжинного ума женщина была. Почему б и царевне такой не быть?

И учат ведь! Развивают!

Недаром говорят — ребенка учат, пока он поперек лавки лежит.

Так что Софья прочно заняла место фаворитки царевича. Ей не запрещали проходить в его покои в любое время, учиться вместе с ним, единственное, что запрещалось девочке — выходить из терема. Церковь и садик — все, что было ей доступно. Мало, слишком мало… Алексей был свободнее в своих передвижениях. Ну да ладно, извернуться можно было всегда. Но пока были проблемы.

На улицу — нельзя. Если и разрешат, то так все обставят — не продохнешь от бояр и слуг. Переодеться в мужское платье тоже нельзя. Нарушение такое, что потом на попу неделю не сядешь. Ладно, пороть царевну не принято, но шлепать — вполне. И каяться долго придется.