Сестра
Шрифт:
Царевна Анна, выглянула из укромного места и в глазах равнодушие. Ну, хорош, но у нее Воин есть. А вот Татьяна едва не облизывается. Сама же Софья…
Жаль, что она не сможет присутствовать при разговоре официально. Только как привыкла — под столом. А ведь скоро и там не поместится.
И что тогда делать? В парня переодеваться?
Ладно, подумаю об этом потом.
Алексей принял Степана Разина в своем кабинете. Тот вошел, поклонился — и остался стоять. Просто смотрел.
Алексей
Потом улыбнулся, кивнул и спокойно показал на стул напротив. Степан несколько минут колебался, но потом решил-таки сделать первый шаг и присел.
Алексей оценил и заговорил первым.
— Я не терял никого из близких, поэтому не буду говорить, что понимаю твою боль. Но обещаю, что виновник не останется безнаказанным.
Стенька смотрел снисходительно. Мол, мальчишка, что ты можешь сделать. Но сейчас у Алексея был экзамен на зрелость. Софья крепко скрещивала пальцы — для верности и на ногах. И брат ее не подвел. Смотрел все так же безмятежно.
— Скоро мне расскажут, что на самом деле произошло. Хватит ли у тебя терпения подождать вестей?
Степан сверкнул глазами. Как же! Сопливый мальчишка усомнился в его выдержке! Но Алексей смотрел спокойно.
— Ванька предать не мог. Да и не первый год мы воюем!
— Знаю. Не знаю только, кто виноват…
— Долгорукий, тварь…
— Возможно. А может, твоего брата подставил кто-то другой, а Долгорукий просто привел приговор в исполнение, не зная, что стал орудием в руках злодея. Неужели ты никогда с таким не сталкивался?
Степан помрачнел. Задумался. Видимо, Алексей попал в точку.
— Ты, государь царевич, правду знать хочешь… а ежели князь виноват?
— То он и отвечать будет. На небе — перед Богом, а на земле — перед тобой. Или перед Фролом, ежели ты ему отмщение доверишь.
Именно так. Не месть. Отмщение.
— Мне отмщение и аз воздам…
— Это для неба. Но и на земле правосудие свершаться должно.
Такого поворота Стенька явно не ожидал. Но….
— А государь знает ли?
Алексей опустил глаза. Помолчал. Опять поднял их на собеседника.
— Для него князь ценнее казака. А для меня мои люди важнее золота.
— Ванька твоим человеком не был.
— Фрол мне добрую службу сослужил, да и ты тоже…
Мужчины помолчали. И неважно, что один — мальчишка, а у второго кровь за плечами… Сейчас у них общее дело. Общая месть. Общая готовность идти до конца. Это важнее возраста…
Они молчат. А потом Степан выдыхает откуда-то изнутри.
— отдай мне убийцу брата, государь!
И Алексей медленно опускает веки. Под столом беззвучно выдыхает Софья. Удалось… Господи, спасибо тебе! Верю, не верю — СПАСИБО!
— Мое слово.
Недосказанным остается многое, но главное уже
Государь.
Сказать было намного легче, чем сделать. И подождать пришлось, никуда не денешься, покамест разведали, потом донесли…
Фрол извелся, Степан письма слал, но брат его же и успокаивал. Видел, что не впустую время уходит, что не лгал ему царевич, что вестей ждет….
А тем временем и остальные дела делались.
Ордин — Нащокин бросился царю в ноги, умоляя признать внука. Алексей Михайлович сильно рассердился на блуд без благословения, но потом чуть успокоился. Как говорится — а кто не грешен?
А если ребенка мужчина признать хочет… а мать где?
Нет матери?
Жалость какая…
Опытный дипломат, Ордин — Нащокин извернулся так, что было непонятно, жива мать или нет, но общее впечатление создавалось в пользу чуть ли не дворовой девки, на которой жениться уж никак невместно. А вот дитя признать — вполне богоугодно.
Так что малыша крестили Романом Ординым — Нащокиным и порадовались. Анна вообще расцвела, все-таки родное чадо…
Татьяна не удержалась, конечно, так что Софья однажды стала свидетельницей сестринского разговора 'по душам'.
Она не подслушивала, боже упаси. Она — осведомлялась. А в данном случае — когда все спали, направилась к царевне Анне, поговорить с ней. И…
— …в уме ли ты, сестрица? Да на тебя поглядеть — слепому все видно будет.
— Я никогда счастлива так не была. Танечка, родная, помолись за меня!
— За что молиться? За жизнь вашу в грехе?
Помолчи, тетя! Не говори про брак!!! — что есть силы взмолилась про себя Софья. — Господи, помоги!!!
То ли день был удачный, то ли молитвы ребенка имели силу, но….
— Танюша, пусть ворованный, пусть час, но мой! Мой он! Ведь мы все пустоцветы… а если б ты знала, какое это счастье! Когда любишь, когда любима….
— Мне такого не выпало!
— Так ведь все от тебя зависит! Ты красавица и умница! Только плечом поведи, глазом мигни!
— Я царская дочь, мне что — с конюхами по кустам валяться?
А подтекстом — как ты, сестрица…
Анна тоже лицом в грязь не ударила.
— когда полюбишь — и конюх для тебя королевичем будет, знаю, что недостойному ты сердце не отдашь. А без любви, хоть бы и королевич заморский, а все будет хуже последнего конюха.
Кажется, попала не в бровь, а в глаз. Татьяна пригорюнилась.
— Ох, сестрица, а есть ли та любовь…
— Есть. Только верь мне.