Сестрёнки
Шрифт:
Молчание.
— Ты думаешь, она такая, как я?
— Нет, похоже, нет… А может… Нам надо с ней откровенно поговорить… Только вот сначала я кое-что проверю.
Катаржина отбросила одеяло и в ночной сорочке уселась за компьютер.
— Степанкович, — бурчит она себе под нос. — Ты упоминала о том, что у девицы на груди татуировка в форме герба?
— Ага. И надписи глаголицей…
— Стася, ты меня прости, но, похоже, у тебя появляются признаки старческого слабоумия.
— После четырех сотен лет в этом нет ничего необычного, — терпко заметила та. — Что же конкретное я прошляпила?
— Глаголицей уже никто не пользуется лет триста, а то и четыреста [60] . Вот скажи, ты давно уже не была на Балканах?
— Ой…
— Есть! Степанковичи, боснийский княжеский
— Ни малейших сомнений… Но почему она выдает себя за сербку?
60
А я и не знал, что глаголицей в Югославии пользовались до средины ХХ века: «Обычно говорят о двух видах глаголицы: более древней „круглой“, также известной как болгарская, и более поздней „угловатой“, хорватской (названной так потому, что до середины XX века она использовалась хорватскими католиками при совершении богослужений по глаголическому обряду). Алфавит последней постепенно сократился с 41 до 30 знаков». — Википедия
61
Битва на Косовом поле (серб. Косовска битка или бој на Косову; тур. Kosova Meydan Muharebesi) — крупное сражение, состоявшееся 15 июня 1389 года между объединёнными войсками сербских феодалов и Боснийского королевства и турецкой армией. Битва произошла на Косовом поле, в 5 километрах от современной Приштины. Сербские войска возглавляли князь Лазарь Хребелянович, Вук Бранкович и великий воевода Влатко Вукович. Османским войском командовал султан Мурад I вместе со своими сыновьями Якубом и Баязидом.
В бою погибла большая часть сражавшихся армий и оба предводителя: Лазарь, попавший в плен и затем казнённый, и Мурад, предположительно убитый Милошем Обиличем. Несмотря на победу османских войск, сразу же после битвы армия султана спешным маршем направилась к Адрианополю из-за больших потерь, а также опасений наследника Мурада Баязида, что смерть его отца может привести к смутам в Османской империи. Косовская битва играет важную роль в сербском национальном самосознании, истории и фольклоре. — Википедия. Кстати, никаких упоминаний о боснийском роде Степанковичей в Нэте не нашлось. — Прим. перевод.
— Потому что в Боснии сейчас спокойно. Она не получила бы у нас убежища… Византия. Холера ясна!
Катаржина начала рыться в книжках.
— Теперь понятно, где я видела это лицо, — бурчит она себе под нос. — Погоди… Вот!
Монография «Лица античности». Несколько томов, несколько сотен репродукций. Фреска из Мир, то есть, нынешнего Измира, созданная в девятом веке нашей эры. Практически уничтоженная, обнаруженная археологами, раскапывающими развалины византийской базилики. Тщательно составленная из нескольких сотен фрагментов. Некоторых из них так и не удалось найти. Золотоволосая, синеглазая девушка держит в руке восковую табличку и стилос. В фоне — виноградная лоза [62] .
62
Книга Марии Новицкой занимается художественными артефактами, созданными в эпоху античности (то есть, до времен императора Диоклетиана, ІІІ век н. э.). Выходит, автор придумал фреску из Мир Ликийских, во всяком случае, ничего подобного в Сети найти не удалось. Наиболее подходящее по теме изображение, которое могло прийти в голову Катаржины, девушки с восковой табличкой и стилосом, светловолосой, но не синеглазой — найдено в Помпеях. — Прим. перевод.
— Боснийская княжна Моника Степанкович, — Станислава бледнеет. — Нет, это невозможно.
— А ты можешь предложить другое объяснение?
— Сетон, называемый Космополитом, мастер и приятель Сендзивоя, был первым в истории человечества алхимиком, которому удалось получить красную тинктуру или же философский камень.
— Ты уверена?
— Абсолютно. А помимо того — я и представить не могу, как
— Тебе же удалось.
— Да, но меня пытались убить, в среднем, пару раз в каждые сто лет. Холера…
— А выглядит совершенно по-детски, прелестно, при том — невинно, вид ее в любом человеке пробуждает желание помочь ей, заботиться о ней.
— Удивительно, что никто ее до сих пор не изнасиловал…Ведь такая девонька — это же мечта педофила…
— А может ее и насиловали. Возможно, что и не раз… Погляди, как она одевается…
— Асексуально, — бормочет себе под нос Станислава. Современные термины звучат в ее устах совершенно чуждо. — Как будто бы она боится… С другой стороны, если она настолько хорошо управляется ножом, то сочувствую всем, кто пытался.
— Ну вот, сама видишь. Так ты считаешь, она живет благодаря чему-то другому, не философскому камню?
Стася молчит, размышляет. Неожиданная вспышка понимания.
— Она вампирица!
Катаржина отвечает веселым смехом.
— Завязывай…
— Я серьезно. Сахар помнишь?
— На пикнике?
— Именно. Сахарницу она берет, но тут же заявляет, что чай пьет несладким. Зато варенье уминает будь здоров… А знаешь, почему так?
— Она прикоснулась к ложечке и…
— И обожглась. Серебром. Вилки у нас покрыты никелем…
— В таком случае, солнечный свет давно должен был ее убить. Опять же, где ее зубищи, которыми она была бы способна почесать себе подбородок?
— По очень простой причине. Потому что все те книжки и фильмы про вампиров слишком избирательно отнеслись к наполовину легендарным народным преданиям о существах такого рода.
— А это означает, что в летучую мышь она не превращается. Бррр… Ужас…
— Но все остальное сходится. Блин, в Византии задушили несколько малолетних княжон родом с Балкан… Что же касается зубов, то славянские легенды гласят, что вампиры высасывают кровь особой присоской, находящейся у них под языком…
— Безумие.
— Иногда, дорогая моя кузина, я никак не могу распутать ходы твоих мыслей. Без особых проблем ты восприняла факт, что она живет раз в двадцать дольше, чем ты [63] , но не можешь поверить в одного молоденького вампиреныша?
— Тут дело другое. В твоем случае, у меня имеются доказательства. Черным по белому. Фотографии, выполненные в течение последних ста двадцати лет, на всех них ты выглядишь одинаково. Равно как и на портрете, что висит теперь в Национальном Музее.
63
Похоже, у пана Анджея по математике была двойка… Сколько лет Катаржине? 24, 25, ладно, 30. 30 х 20 = 600. А ведь кузины только что выяснили, что Монике 1200 лет. Скажете: придираюсь? Так из-за таких мелочей пропадает доверие к автору. Опять же, «Сестренки» признаны «Книгой … (какого-то, не помню) … года». Неужели у «Книги года» не было редактора? — Прим. перевод.
— А вот я считаю, что она вампирица. И мы обязаны это проверить. Пока не случилось несчастье.
— Что еще из всех этих легенд может оказаться правдой?
— Вампир — это хищник, такой же, как куница или ласка. Наверняка она очень быстрая, у нее ловкость кошки, скорость рефлексов, до которой нам далеко. Она сильная, гораздо сильнее нас… И наверняка не страдает угрызениями совести.
— Так нам что: угостить ее осиновым колом, стреляя из-за угла из самострела?
Станислава какое-то время молчит.
— Нет. Несмотря ни на что, мы обязаны с ней поговорить…
— Если все так, как ты говоришь, то мы сильно рискуем.
— Пуля быстрее удара стилетом… Ее сердце стучит, в ее жилах кровь. На ощупь она теплая. Это означает, что организм обязан функционировать на похожих, более-менее подобных принципах, что и наши. Если мы продырявим ее пулями, девчонка умрет. Скорее всего… Тебя же наверняка в твоем Бюро учили, как окружать неприятеля?
— Обязательно. Но не вампира… Воображение наших инструкторов столь далеко не заходило.