Сестричка
Шрифт:
– Очень рада, что вы познакомились, – раздался у входа холодный голос.
В арочном проеме стояла Мэвис Уэлд.
Она небрежно взбила волосы, не потрудившись даже воспользоваться косметикой. На ней был нарядный халат и больше ничего. На ногах красовались маленькие серебристо-зеленые шлепанцы. Глаза были пустыми, губы презрительно кривились. Но я сразу узнал ее и без темных очков.
Мисс Гонсалес бросила на нее быстрый взгляд, закрыла бумажник и швырнула мне. Я поймал его и спрятал. Она широким шагом
– Его зовут Филип Марлоу, – сообщила она Мэвис Уэлд. – Славное имя, тебе не кажется?
– Вот не знала, что ты спрашиваешь у мужчин, как их зовут, – сказала Мэвис Уэлд. – Ты редко видишься с ними настолько долго, чтобы тебе могли понадобиться их имена.
– Понятно, – мягко ответила мисс Гонсалес. Повернулась и слегка улыбнулась мне. – Очаровательный способ назвать женщину шлюхой, вам не кажется?
Мэвис Уэлд пропустила это мимо ушей. Ее лицо ничего не выражало.
– По крайней мере, – ровным голосом сказала мисс Гонсалес, открыв дверь, – в последнее время я не спала с бандитами.
– Ты уверена, что можешь всех вспомнить? – спросила Мэвис Уэлд тем жетоном. – Открывай дверь, милочка. Сегодня день уборки мусора.
Мисс Гонсалес медленно, спокойно, с ненавистью в глазах оглянулась на нее. Потом, издав губами и зубами легкий звук, широко распахнула дверь.
Сильно хлопнула ею. Ровное темное синее пламя в глазах Мэвис Уэлд не дрогнуло.
– Может, сделаете то же самое, только не так шумно, – сказала она.
Достав платок, я стер с лица помаду. Цветом она ничуть не отличалась от крови – свежепролитой крови.
– Это могло случиться с кем угодно, – сказал я. – Не я полез к ней целоваться, она ко мне.
Мэвис Уэлд широким шагом подошла к двери и распахнула ее.
– Проваливайте отсюда, красавчик. Поживее.
– Я приехал по делу, мисс Уэлд.
– Да, я так и думала. Убирайтесь. Я не знаю вас. И знать не хочу. А если б и хотела, то не сегодня и не сейчас.
– "Любимых вовремя на месте не бывает", – процитировал я.
– Это еще что? – Она попыталась изгнать меня движением подбородка, но такое даже ей оказалось не под силу.
– Браунинг. Я имею в виду поэта, а не пистолет. Уверен, что вы предпочли бы последнее.
– Слушай, подонок; может, вызвать управляющего, чтобы он спустил тебя с лестницы?
Я подошел к двери и плотно притворил ее. Мэвис Уэлд проявила завидную стойкость. Она чуть не дала мне пинка, но кое-как сдержалась. Я как бы нечаянно попытался оттеснить ее от двери. Но безуспешно. Она твердо стояла на месте и тянулась к дверной ручке, в ее темно-синих глазах пылала ярость.
– Если вы намерены стоять от меня так близко, – сказал я, – то, может, что-нибудь наденете?
Мисс Уэлд размахнулась и съездила мне
И напомнил об ушибе на затылке.
– Больно? – негромко спросила мисс Уэлд.
Я кивнул.
– Отлично.
Она размахнулась и ударила меня еще раз, пожалуй, посильнее, чем в первый.
– Думаю, вам следует поцеловать меня, – выдохнула она. Глаза ее были ясными, чистыми, нежными. Я небрежно глянул вниз. Правая рука ее была сжата в готовый к действию кулак. И притом довольно увесистый.
– Поверьте, я не целую вас только по одной причине, о которой я вам сейчас скажу. Что же касается ваших пощечин, то меня бы не испугал даже ваш маленький черный пистолет. Или кастет, который вы, очевидно, храните на ночном столике.
Она вежливо улыбнулась.
– Может, мне придется работать на вас, – сказал я. – Ко всему прочему, я не гоняюсь за каждой увиденной мною парой ножек.
Опустив взгляд, я поглядел на ее ножки. Они были прекрасно видны, и флажок, отмечающий линию ворот, был не больше, чем это необходимо.
Мэвис Уэлд запахнула халат, повернулась и, покачивая головой, подошла к маленькому бару.
– Я свободная, белая, совершеннолетняя, – сказала она. – И насмотрелась всех подходов, какие только существуют. По крайней мере, я так думаю. Как же, черт возьми, отделаться от вас, если не припугнуть, не избить или не соблазнить?
– Видите ли...
– Можете не продолжать, – резко перебила она и повернулась ко мне со стаканом в руке. Отпила, отбросила свесившуюся прядь волос и чуть заметно улыбнулась. – Конечно же, деньгами. Как было глупо с моей стороны упустить это из виду.
– Деньги были б не лишними, – сказал я.
Губы ее с отвращением скривились, но голос был почти ласковым.
– Сколько?
– Ну, для начала хватило бы сотни.
– Дешево запрашиваете. Вы – мелкая дешевка, не так ли? Об этом говорит названная вами сумма. Дорогой мой, неужели в вашем кругу сто долларов – это деньги?
– Тогда пусть будет двести. С такими деньжищами я мог бы отойти от дел.
– Все равно дешево. Еженедельно, разумеется? В аккуратном чистом конверте?
– Конверта не нужно. Я беру только грязные деньги.
– И что же я получу за них, мой очаровательный мелкий сыщик? Я, конечно же, знаю, что у вас за профессия.
– Получите расписку. Кто вам сказал, что я сыщик?
На миг она вытаращила глаза, потом вновь принялась играть принятую в порыве вдохновения роль.
– Должно быть, догадалась по запаху.
Поднеся к губам стакан, она уставилась на меня с легкой презрительной усмешкой.
– Я начинаю думать, что вы сами пишете себе реплики, – сказал я. – А то никак не мог понять, в чем там с ними дело.