Сестрички и другие чудовища
Шрифт:
— Тьфу! — плюнул Образцов. — Не того взяли.
— Э-э-э?.. — произнес учёный.
— Это Эдуард, — сказал О.
— А! — повеселел русский. — Значит всё-таки немного того.
— Приносим извинения, мистер, — сказал Джефф, поднимая и отряхивая ученого, — но вы очень важный свидетель, и мы не могли допустить, чтобы с вами что-то случилось до того, как вы дадите показания.
Лейтенант не был уверен, что какие-либо показания удастся получить. Учёный выглядел точно так же как днём, — отсутствующий взгляд, заторможенные реакции, бессвязная речь. Неясно было лишь, что это: продолжающийся
— Сейчас мы зададим вам несколько несложных вопросов, — продолжал деликатничать американец, — вы на них ответите, и мы вас отпустим…
Но этому разумному плану сбыться было не суждено. Дверь заднего хода распахнулась, и на сцену ворвалась Мари.
— Это он? — крикнула она и сама себе ответила: — Он! Попался! Держите его, капитан.
Джефф с профессиональной сноровкой сменил отряхивание пиджака Эдуарда на простоватый, но надёжный захват за воротник.
Сержант встала напротив учёного и, глядя ему прямо в очки, отчеканила:
— Сейчас вы без увёрток и обиняков, прямо и честно ответите на мой первый вопрос.
— Э-э-э… — сказал Эдуард.
— Вот видишь, он до сих пор в шоке, — вздохнул О.
— Э-э-э… — сказал Эдуард. — А в чем… э-э-э… собственно… э-э-э… вопрос?
После чего вытащил из кармана платок и трубно высморкался.
— Ой, — сказал лейтенант. — Так он и не был в шоке…
Мари метнула на напарника взгляд, которому позавидовал бы матёрый василиск, и вернулась к ценному свидетелю.
— Вы меня сегодня видели?
— Э-э-э… Нет.
«Ну вот, — огорчённо подумал О., — столько старались…»
— Но я видел… э-э-э… девушку, которая на… э-э-э… вас похожа. Полагаю, что… э-э-э… это ваша сестра-близнец.
«Ничего себе! — поразился лейтенант. — С виду полный ботаник, а как всё просёк. Учёный!»
Мари прищурилась:
— А почему вы решили, что это была не я, а моя сестра?
— Ты в форме, а Ирэн в костюме, — подсказал О.
— Э-э-э… нет. Потому что…э-э-э… она сейчас не здесь.
Сердце лейтенанта ёкнуло.
— А где же она сейчас? — пугающе спокойным голосом спросила Мари.
— Э-э-э… там, — сказал Эдуард.
И показал на лиловый шар.
Пространственно-временной континуум
Из любой ситуации есть два выхода.
И на одном из них написано «Вход».
Чтобы понять учёного, попытайтесь встать на его место. Сверхсовременная лаборатория, высокая зарплата, тебя никто не понимает, поэтому все уважают. Понятно теперь?
С одной стороны, Мари понять было можно. Когда на простой вопрос «Какого двинутого фарадея ты без моего разрешения засунул мою сестру в свой кретинский шар?» тебе отвечают, что это не… э-э-э… шар, а автономный пространственно-временной
С другой стороны, очки Эдуарду можно было и не бить.
С третьей стороны, кто ж знал, что они слетят с учёного носа от средней силы встряхивания за лацканы и угодят под ноги полицейских, кинувшихся спасать Эдуарда.
В общем, сторон было много, и чтобы хоть как-то избежать их столкновения, Образцов и Джефф встали в заградительный кордон, разделив сцену на две части. В правой разъярённая, как укушенная сусликом тигрица, металась Мари. В левой части лейтенант О. следил, чтобы Эдуард не сбежал.
Впрочем, учёный попыток к бегству не предпринимал, ничего не утаивал, ответы давал подробные, короче — охотно сотрудничал со следствием. Вот только следствие оказалось не очень готово к сотрудничеству со свидетелем, который без запинки мог произнести что-то вроде «Темпоральная антипарадоксальность континуума амбивалентна», но на простых словах спотыкался как пьяный на тёщином пороге.
Наводящие вопросы только тормозили дознание, а прорваться через кордон и ускорить учёного Мари пока не удавалось. Поэтому, услышав подсказку, Эдуард всесторонне рассматривал предложенное слово и произносил что-нибудь вроде:
— Э-э-э… нет, думаю, скорее не… э-э-э… трибуна, а… э-э-э… кафедра.
Только когда полицейские перестали подгонять учёного, процесс слегка ускорился и история немного прояснилась.
Во время утреннего доклада Эдуард провёл демонстрацию своего изобретения — декоративных шаров, которые на самом деле были пространственно-временным преобразователем.
Тут надо заметить, что слова «пространственно-временной преобразователь» только начинали название изобретения, сразу же вылетевшее из полицейских голов. О. взялся записать, но на седьмом слове сбился. В дальнейшем он, как и его товарищи, обходился терминами «штуковина» и «шары».
Как понял лейтенант, штуковина переносила объекты из одного шара в другой. Причём работала очень медленно — расстояние в пять метров между шарами объект преодолевал за десять часов [10] .
10
Да, именно так лейтенант О. понял принцип работы устройства, способного мгновенно перенести объект на десять часов вперёд. Что ещё раз доказывает, что без хорошего пиара даже гениальное изобретение обречено.
Для демонстрации Эдуард попросил добровольца, а вызвалась Ирэн.
— Добровольно? — не удержался от важного уточнения О.
На лейтенанта зашикали, а учёному замахали руками в смысле «Не обращайте внимания, продолжайте!».
После овации, которую научное сообщество устроило почему-то не Эдуарду, а девушке-добровольцу, Ирэн вошла в левый шар и перенеслась в будущее, которое ещё не наступило.
Эдуард замолчал, всем видом показывая, что захватывающий, хотя и вялотекущий рассказ завершён, и добавить к нему нечего. Полицейские посмотрели на Мари. Та сделала несколько глубоких вдохов-выдохов и практически нормальным голосом спросила: