Сестрички и другие чудовища
Шрифт:
— Шшшах!
Тысячи титановых нитей спикировали с потолка и в долю секунды превратили пингвинов и лейтенанта в огромную личинку шелкопряда. В то же мгновение ромбики-спецназовцы на экране пришли в движение.
— У нас полторы минуты! — на бегу напомнила Мари остальным.
Но остальных подгонять не надо было. Даже Эдуард миновал входные двери, как метеор. Возможно, часть заслуги в этом манёвре принадлежала Ирэн, которая придала учёному не очень почтительное, но очень эффективное ускорение тычком в загривок. Сама Ирэн задержалась у свисающего с потолка титанового кокона, где в куче
Когда Ирэн вбежала в зал, там уже происходили рукотворные тектонические процессы. Поскольку шары трогать было нельзя, Горгоны выламывали участок пола под левым шаром.
— Осторожно! — покрикивал Эдуард. — После совмещения преобразователей у вас будет около двадцати секунд! Затем произойдёт перенос!
Для убедительности он встряхивал скатертью, как тореадор мулетой.
Сфено и Эвриала наклонили кусок пола, и левый шар вкатился в правый, образовав в сумме что-то вроде ромбокубооктаэдра [40] . Фигура отчётливо пульсировала, всем своим видом показывая, что в этой вселенной такая сложная геометрия задержится недолго.
40
Сложная геометрическая фигура, названная в честь Национальной библиотеки Республики Беларусь.
— Двадцать… — сказал Эдуард. — Э-э-э… восемнадцать… э-э-э… прыгайте…
Но горгоны прыгнули не сразу. Сначала Сфено обхватила Мари, а потом Эвриала — Ирэн.
Когда запасы воздуха стали подходить к концу, а близкий к истерике Эдуард досчитал до шести, Мари осторожно постучала по чешуйке Сфено:
— Извините… Вам пора.
…В зал размашисто вбегали спецназовцы во главе с разъярённым Шастелем, губы Эдуарда беззвучно вышевеливали цифру «э-э-э-два», Мари закусывала губу, а Ирэн, не скрываясь, замедленно рыдала, когда горгоны совершили величавый нырок с места в бесконечность.
Ромбокубооктаэдр схлопнулся. Хтонические сестрички отправились домой.
— Неудобно как-то, — хихикала Медуза, — всё-таки храм Афины…
— Какая Афина может быть в такой момент?! — Посейдон запутался в костюме пеликана, который надел для первого этапа соблазнения, и теперь злился. — Причём тут вообще Афина? Иди ко мне…
— А ну иди сюда! — рявкнули у Посейдона над ухом так, что тот подпрыгнул.
— Руки от сестрички убрал, да? — гаркнул второй голос, позадорнее.
Олимпиец [41] недовольно уставился на старших Горгон, не забывая пялиться — сестрички были не такие утонченные, как младшенькая, но по-своему ого-го.
— Глянь-ка, — Сфено повернулась к Эвриале, — он ещё и пялится!
— Вали отседа, дедушка, — с ласковой угрозой попросила Эвриала.
— Это моя личная жизнь! — попыталась пискнуть Медуза, но два синхронных подзатыльника окончательно разрушили её причёску и надежду на романтическое приключение с братом самого
41
Не в том смысле, что Посейдон занял первое место на Олимпиаде, допустим, по плаванию — таких выдающихся спортсменов правильно называть «олимпиониками». А Посейдон — обычный бог-олимпиец, который живёт на Олимпе. Это как гималаец или памирчанин.
Посейдон гордо выпятил грудь, втянул живот и двинулся в сторону моря.
— Встретимся ещё, лапушка! — бросил он через олимпийское плечо.
Зря.
Эвриала в два прыжка догнала его и влепила такого пенделя, что олимпиец разом втянул грудь, выпятил живот и достиг моря гораздо раньше намеченного.
Только тогда Медуза решила разрыдаться:
— Теперь он на меня даже не посмотри-и-и-и-и-ит!
— Ну и хорошо! — Сфено уже тянула младшенькую из храма. — Ты красивая, найдёшь кого помоложе!
Медуза позволила себя вести, упираясь совсем чуть-чуть, — чтобы не нарваться на очередной подзатыльник.
— Вы тоже красивые, а до сих пор не замужем!
— А что делать? Перевелись мужики в наше время. Вот раньше были — титаны!
У Сфено затуманился взгляд, а Эвриала томно потянулась, вспомнив о чём-то своём.
— Вот ви-и-и-дите! — не унималась Медуза. — Перевели-и-ись! А Посейдон… он такой… такой… Он просто бог!
— Вот именно, — снова стала строгой Сфено. — Он просто бог. Таких на Олимпе целый пантеон, да не нужны никому. А тебе нужен настоящий мужик. Надёжный. С профессией.
— И дурак! — добавила Эвриала.
Сфено и Медуза удивлённо посмотрели на сестру.
— И Геракл, — поправилась Эвриала.
— Да, по уму не Платон, — согласилась Сфено. — Зато и во всём остальном… не Платон!
И старшие сестрички захохотали так, что даже Медуза заулыбалась, хотя ничего не поняла.
Персей висел над пустым островом и недоумённо озирался. Солнце пекло как горн Гефеста. Руку оттягивал огромный зеркальный щит, подарочек Афины. Крылатые шлёпанцы Гермеса неприятно хлопали по лодыжкам.
«Что я тут делаю? — подумал Персей. — Какого фавна я вообще сюда припёрся?»
Он смутно припомнил, что должен кому-то отрубить голову, смотрясь в зеркало щита, но кому — хоть убей, не мог вспомнить.
Кому вообще можно отрубить голову, глядя в зеркало? Себе, что ли?
— Кидалово какое-то, — проворчал он. — Развели грека как лоха.
Одинокая чайка ехидным хохотом подтвердила этот вывод.
— Афина, — сказал Персей и взмахнул мечом, — ты никуда не уходи, есть базар…
И взмахивая ногами, обутыми в крылатые сандалии, потянулся на восток.
Шастель никогда не бил девушек, особенно таких, которые могут дать сдачи даже старшему по званию. Но сегодня он уже был готов отступить от принципов:
— Сержант Мари! Это! Это!..
— Это самоуправство, — пришёл на выручку Образцов и незаметно для генерала подмигнул Мари.
— Это нарушение приказа, — добавил швед и дрогнул веком.
— Это возмутительно, — сказал Джефф и цыкнул зубом.