Сестры Ингерд
Шрифт:
Если честно, стоять и глазеть было довольно скучно, тем более, что ярко освещенной оказалась только середина зала. Правая и левая стороны ее скрывались в полумраке. Предполагаемые женихи, как я думаю, теснились по левую руку от короля. Вот только видеть их мы почти не могли именно из-за плохого освещения. Они так же нас видели четко только в тот момент, когда мы подходили к его величеству. Наконец представление окончилось, и где-то на втором ярусе, скрытые полупрозрачной занавеской, заиграли музыканты. В центр зала вышел высоченный мужчина в темно-лиловой одежде с оранжевой вышивкой и громко провозгласил:
– -
Я думала, что сейчас создастся бессмысленная толкучка, но ничего подобного не произошло. Графиня скомандовала нам:
– - Остаемся на месте! Мы идем во вторую очередь.
В ярко освещенном центре зала тем временем собирались девушки. Они встали небольшими кругами, от шести до десяти в каждом, вдоль всего прохода. Мужчина в лиловом ударил молоточком в маленький медный диск, который держал в руке. Под гул этого гонга девушки тронулись с места.
Мы шли второй партией, и поскольку нас было всего восемь человек, наше место оказалось почти в центре зала. За нами, ближе к выходу, оказались еще две группы из шести-семи девушек. Ангела недовольно нахмурилась и прошипела:
– - Что за невезуха! Почему не набрали еще девок? Мы бы сейчас были ближе к королю.
Кларимонда шикнула на нее, и сестра с нежной улыбкой на устах поплыла лебедем по кругу.
Ничего сложного в этом танце не было. Позы мы заучили быстро, но я нервничала, потому что понимала: нас рассматривают. У сестры же, напротив, будто открылось второе дыхание. Она гнулась, как ветка ивы на ветру, и даже статичные позы её были прекрасны. Но самый неожиданный фокус Ангела выкинула в конце танца! Непонятно откуда, кажется, из рукава она достала тонкий, почти прозрачный белоснежный платочек и, несколько раз изящно взмахнув им, как бы случайно запустила легкий лоскут в полумрак левой стороны.
Стоя на освещенном месте, мы могли видеть там десятки мужчин, которые пока сливались в одну темную массу. Но даже при таком тусклом свете было заметно, что поднимать белоснежный платочек кинулись одновременно несколько человек. Мы вернулись на свое место, и госпожа Люге, на щеках которой багровели пятна нервного румянца, принялась выговаривать Ангеле:
– - Да как ты посмела! Это такое неуважение…
– - Однако я недооценила твою дерзость, – спокойно произнесла госпожа графиня, заставив тем самым Кларимонду замолчать. Госпожа Роттерхан внимательно оглядела Ангелу и слегка покачала головой. Было совершенно непонятно, одобряет она поступок Ангелы или порицает.
Танцы длились достаточно долго: это действо повторялось раз шесть. Мы простояли у стены намного дольше часа и только теперь поняли, зачем нас заставили плотно поесть и поспать днем. Ведь это было только самое начало бала, а ноги уже гудели от бессмысленного топтания на месте.
По окончании танцев слева и справа от центра торопливо побежали лакеи, зажигая свечи, закрепленные в настенных трех- и пятирожковых подсвечниках. Через некоторое время стало видно, что мужчины – это не однородная
Мужчины расселись. Возле каждого сидячего места стоял лакей. Дворянин говорил, какую именно из девиц привести, слуга пересекал зал, возвращаясь к месту «свидания» с нужной дамой и сопровождающей ее монашкой. Девушки робко присаживались напротив мужчин и о чем-то разговаривали с ними. Монашка в это время, стоя над душой у невесты, перебирала четки и шевелила губами: молилась.
Таких мест для свиданий было довольно много. Лакеи, девицы и монашки непрерывно сновали по залу. Но из нашей группы в первый замес не попал никто.
В какой-то момент Ангела нетерпеливо толкнула меня локтем под ребро и зашептала на русском:
– - Смотри, смотри, видишь? Ну вот! Возле короля…
Только сейчас я заметила, что пока в зале происходила вся эта движуха, его королевское величество беседовал с тем самым здоровяком-графом, с которым здоровалась в парке госпожа Роттерхан.
– - Не толкайся ты. Ну, увидела я, и что?
– - Ты забыла слова графини? Это самый богатый и знатный жених на балу! Он граф, не какой-нибудь там…
– - Ангела, нам-то какая разница? Здесь право выбора за мужчинами, мы ничего не сможем сделать. Да и потом, тебе не кажется, что он старый?
– - Старый быстрее помрет! – отрезала сестра.
– - Да и потом, не такой уж он и старик. Посмотри внимательнее.
Я пригляделась: сегодня граф и вправду выглядел лучше. Он весьма существенно уменьшил бороду: теперь она была аккуратно подстрижена и расчесана, длинные волосы собраны на затылке и закреплены какой-то золотой бляшкой. Даже его одежда больше не казалась такой строгой. На нем был несколько легкомысленный парчовый золотой колет, застегнутый на крупные темные жемчужины. Плоеный воротник скрывал морщины на шее. И да, он выглядел несколько моложе.
В целом наблюдать за этим хождением в зале было довольно интересно. Это если не думать о том, что сейчас, в эти минуты, решается судьба девушек. Невесты, возвращающиеся на свои места, были слишком молоды и плохо владели собой. У некоторых на глазах уже блестели слезы. И было понятно, что при близком знакомстве жениху она не понравилась. Несколько девушек возвращались на свои места, распрямив плечи и сложив руки под грудью одна на другую, непременно так, чтобы кисть правой руки была сверху. И все видели, что на пальце поблескивает только что подаренное кольцо.
Этих, уже выбранных в жены девушек монашки отводили куда-то в конец зала, где неожиданно обнаружился довольно большой письменный стол и сидящий за ним невысокий старичок в серой одежде и черной суконной шапочке. К этому же столу подходил и женихи. Старичок задавал пару вопросов, что-то записывал на больших листах бумаги и, небрежно отгоняя пару коротким жестом руки, громким скрипучим голосом говорил:
– - Следующие!
Наблюдая все это, я пропустила момент, когда ко мне подошел лакей и поклонившись сказал: