Сестры Марч (сборник)

Олкотт Луиза Мэй

Я рада, что он понравился вам по моим описаниям. Думаю, что когда-нибудь вы с ним познакомитесь. Маме придется по душе его доброе сердце, а папе – его умная голова. Я же люблю в нем и то и другое, мой друг Фридрих – настоящее сокровище.

Не располагая большими деньгами, я, как вы мне советовали, накупила ему разную мелочь – забавную, изящную и полезную: чернильный прибор, вазочку для цветов, прихватку для кочерги – чтобы ему не жечь "мушуары" (словечко Эми). Сам он на Рождество одарил буквально всех, не забыв ни мисс Нортон, ни прачку-француженку, ни служанку, ни детей.

В пансионе на Новый год устроили

маскарад. Сначала я не собиралась идти, потому что у меня не было костюма. Но миссис Кирк принесла мне парчовое платье, а мисс Нортон одолжила кружева и перья. Из этого я придумала и создала образ Аллегории. Я изменила голос и, кажется, во время карнавала осталась неузнанной. Меня здесь все считают чопорной, высокомерной, а на празднике я смеялась, пела и изрекала смешные афоризмы. Когда же я сняла маску, видели бы вы, как на меня уставился один молодой человек! Потом он говорил своему приятелю, что я актриса и он видел меня в театре. Можете рассказать это Мег – она повеселится. Мистер Баэр был в костюме ткача Основы, а Тина изображала Титанию.

Позже, подводя итоги прошедшего года, я подумала, что, несмотря на неудачи, все же кое-чего добилась. Я многое узнала и многому научилась, меньше жалуюсь и гневаюсь, с большей охотой работаю и интересуюсь другими людьми. Пожелайте мне успехов. Да благословит вас Господь!

Любящая вас Джо».

Глава XI

Друг

Как ни была Джо увлечена новым кругом общения, как ни утомляла ее каждодневная работа ради хлеба насущного, – она по-прежнему находила время, чтобы писать. Цель, которую Джо поставила перед собою, была вполне понятной и оправданной для бедной девушки, уверенной в своих способностях. Но вряд ли она выбрала наилучшие средства для достижения этой цели. Понимая, что большие деньги дают большие возможности, она желала добиться и денег, и возможностей, причем не для себя одной, но прежде всего для тех, кого любила больше, чем саму себя.

Устроить с удобствами семью, даже зимой кормить Бет клубникой, купить для нее новый рояль, совершить путешествие по Европе вместе с Эми и позволить себе роскошь заняться благотворительностью – таковы были ее заветные мечты. Шанс для их осуществления предоставил литературный конкурс на лучшую занимательную историю. С последним романом Джо постигла неудача, и на время это выбило ее из колеи. Но, подобно Джеку из сказки, испугавшись поначалу великана, каковым ей представлялось общественное мнение, она решила взобраться на бобовый стебель с другой стороны. Кое-чего она, надо признать, добилась на этой по сути неверной стезе, но едва не потеряла то, что дороже любых сокровищ.

Джо принялась писать разного рода пустые развлекательные истории. Надо сказать, что в ту пору разброда и шатаний даже наиболее взыскательные американцы стали зачитываться всяким вздором. Ни с кем не советуясь, Джо сочинила остросюжетный рассказ и решила не отправлять его по почте, а отнести свое творение мистеру Дэшвуду, редактору одного популярного еженедельника.

Для такого случая Джо надела свое самое лучшее платье. И хотя она не читала знаменитое сочинение Карлейля о том, как воздействует внешний вид на восприятие человека другими людьми, женское чутье подсказало ей, что в редакциях еженедельников чаще всего «встречают по одежке». Убедив себя, что она совершенно

не волнуется, Джо преодолела несколько маршей грязной лестницы и вошла в мрачную каморку, где располагались, положив ноги на стол, трое джентльменов. Они сидели в надвинутых до самых бровей шляпах и курили сигары. При ее появлении никто из них не встал, не погасил сигару и не снял шляпу. Изумленная таким приемом, Джо замялась на пороге и пробормотала в смущении:

– Скажите, где тут редакция и как мне найти мистера Дэшвуда?

После ее слов самый развязный и прокуренный из трех джентльменов нехотя опустил ноги, поднялся и шагнул ей навстречу.

Преодолевая смущение, Джо выдавила из себя заранее приготовленную речь:

– Моя подруга попросила принести вам ее рассказ… Она просто так… Хотела бы услышать ваше мнение. Но если подойдет, то она будет писать еще.

Пока она запиналась и краснела, Дэшвуд грязными пальцами листал страницы и окидывал критическим взглядом аккуратно выведенные строчки.

– Это у нее уже не первая попытка? – спросил он, поскольку отметил, что текст написан не с двух сторон, рукопись не скатана в трубку и не перевязана лентой и страницы даже пронумерованы.

– Нет, сэр. Она даже получила приз… Где-то в Ирландии.

– Даже так? – мистер Дэшвуд окинул Джо быстрым взглядом, оценив все, что на ней было, от пера на шляпке до пуговок на ботинках. – Что ж, если хотите, оставьте. Таких рукописей нам нанесли вообще-то целую груду, но я честно ознакомлюсь с этим и дам ответ через неделю.

«Какой он неприятный, этот мистер Дэшвуд», – подумала Джо, которой ничего не оставалось, как откланяться и удалиться с гордым видом. Она всегда выглядела очень высокомерной, когда была чем-то уязвлена или раздосадована. А обижаться ей было на что. Во-первых, Джо недвусмысленно дали понять, что не верят в существование «подруги». А во-вторых, едва она закрыла за собою дверь, как все три редактора разразились гомерическим хохотом.

«Пусть пропадает рукопись – я ни за что сюда не вернусь!» – решила Джо.

Придя домой, она, чтобы отвлечься и успокоиться, сшила один за другим два передника. А через пару часов уже от души смеялась над сценой в редакции. А отсмеявшись, стала считать дни – ей хотелось знать судьбу рукописи.

Когда Джо в следующий раз посетила редакцию, мистер Дэшвуд был в каморке один. Он уже не казался таким развязным и рассеянным, не курил и даже следил за своими манерами. Одним словом, при второй встрече он понравился Джо значительно больше.

– Мы согласны это взять (редакторы всегда говорят о себе во множественном числе), если вы не будете возражать против некоторых сокращений. Для нас это длинно, но если убрать помеченные места, будет в самый раз.

Проглядывая свою рукопись, исчерканную и измятую, Джо чувствовала себя как мать, у которой уродуют ребенка, укладывая его в прокрустово ложе. Убрать ей предлагали размышления, которые она вставила в качестве противовеса занимательным и любовным сценам.

– Но, сэр, в каждой истории должна быть какая-то мораль. Надо, чтобы хоть кто-то из грешников раскаялся.

Дэшвуд не удержался от улыбки: Джо явно забыла о «подруге» и защищала свою рукопись так, как мог защищать только автор.

– Мораль в наши дни не популярна. Люди хотят, чтобы их развлекали, а не поучали, – категорически заметил он.