Сестры Марч (сборник)
Шрифт:
В семь вечера члены общества поднимались в зал заседаний, усаживались за стол и надевали на головы повязки с эмблемами. Мег, по старшинству, была Сэмюелом Пиквиком, Джо, личность литературно одаренная, – Огастесом Снодграссом, пухлая, розовощекая Бет – Треси Тапменом, а Эми, с ее вечным стремлением делать то, что не умеет, – Натэниелом Уинклем.
Мистер Пиквик, председатель, читал вслух газету. Она содержала стихи и прозу, местные новости, смешные объявления и прозрачные намеки, в коих добродушно высмеивались оплошности присутствующих.
В очередную субботу мистер Пиквик приступил к чтению еженедельника.
Май, двадцатого числа 18… года
Уголок поэзии
ОДА ПО СЛУЧАЮ ЗНАМЕНАТЕЛЬНОЙ ДАТЫСегодня празднуем, друзья, мыПятьдесят первый юбилей,Свои эмблемы надеваем,Потом к столу спешим скорей.Знакомы хорошо мы,Друг другу руки жмем,Приятно убеждаясь,Что все еще живем.Нас Пиквик возглавляет,Большой ему почет,Сейчас очки наденет,Газету нам прочтет.ОнВенецианский рассказ
Гондолы приставали к мраморным ступеням, чтобы высадить на сушу бесценный груз. Прелестные дамы составляли пеструю праздничную толпу в великолепных залах дворца графа Аделона. Рыцари и дамы, пажи и эльфы, вельможи и цветочницы закружились в вихре веселого танца. Воздух был напоен сладкоголосым пением и чарующими звуками оркестра. Шел удивительный маскарад.
– Скажите, вы видели сегодня леди Виолу? – галантно спросил трубадур у феи, которая вместе с ним поднималась по ступеням зала.
– Да. Ну не прелесть ли? Но так печальна! И платье отличное. Платье хорошо подобрано, потому что через неделю она выходит замуж за графа де Антонио. А она его ненавидит.
– Клянусь честью, я завидую ему. А вот и он. Он одет как жених, только в черной маске. Вот когда он снимет маску, мы увидим, с какой страстью он смотрит на прекрасную деву. Он не завоевал ее сердца, но зато отец преподнес ему ее руку, – возразил трубадур.
– Ходит слух про ее любовь к художнику-англичанину. Он не отходит от нее, а старый граф его не выносит, – сказала дама, когда они влились в танцующую толпу.
Праздник был в самом разгаре, и тут появился священник. Он отвел молодую пару в альков с занавеской из лилового бархата и велел им преклонить колени. Оживленная толпа мгновенно затихла. Вместо музыки лишь журчание фонтанов и шелест апельсиновых деревьев оживляли собравшуюся толпу под луной, ярко озаряющей картину с небес.
Потом граф де Аделон сказал:
– Леди и джентльмены! Простите меня за уловку. Я заманил вас сюда маскарадом, чтобы вы стали свидетелями на свадьбе моей дочери. Святой отец, дело за вами. Мы ждем.
Все взоры были прикованы к свадебной группе. По толпе пронесся тихий шепот удивления, потому что ни жених, ни невеста не сняли маскарадных масок. Сердца пылали любопытством и изнывали от удивления, но чувство почтительности заставляло удерживаться от высказываний. Обряд был свершен. И тогда любопытные зрители обступили графа и потребовали объяснений.
– Охотно рассказал бы вам все, но сам пребываю в неведении. Могу только сказать, что так захотела моя застенчивая Виола. Она сказала, что робеет, и я разрешил венчаться, как ей угодно. Теперь, дети мои, завершим представление. Снимите маски, я хочу вас благословить.
Но никто не преклонил колен. Когда жених сбросил маску и обнажилось благородное лицо художника Фердинанда Девре, который был возлюбленным Виолы, началось что-то несусветное. Склонившись на грудь отца, где сияла звезда английского лорда, рыдала Виола, которая излучала радость и сияла от красоты своей молодости и счастья.
– Милорд, вы высокомерно презрели меня и надменно отказали мне в руке вашей дочери. Но я могу похвастаться знатным именем и богатством. У меня его куда больше, чем у графа Антонио. Я могу совершить больше, чем он. Теперь, конечно, ваша тщеславная душа не откажет мне. Я отдаю свое звонкое имя и несметное богатство в обмен на обожаемую мною руку прекрасной дамы, ныне жены моей.
Отец невесты стоял как изваяние. Обернувшись на пораженную толпу, граф Фердинанд де Девре победоносно улыбнулся и произнес:
– А вам, мои галантные друзья, могу пожелать такой же удачи. Пусть каждый из вас завоюет такую же прекрасную невесту. Ради этого можно и свадьбу в масках сыграть.
Сэмюел Пиквик.
В стародавние времена один фермер посадил зерно в огороде. Оно проросло стеблями, на которых выросло много плодов. К октябрю плоды поспели, и тогда крестьянин собрал урожай и повез продавать его на рынок. Зеленщик купил у крестьянина плоды и выставил их в своей лавке.
В то же утро одна маленькая девочка в коричневой шляпе, голубом платье, с круглым лицом и курносым носом пошла и купила тыкву, чтобы накормить свою мать. Девочка принесла тыкву домой, нарезала ее и сварила в большой кастрюле. Немного тыквы она растолкла, посолила и, положив масла, подала к обеду. В остальное добавила пинту молока, разбила два яйца, всыпала четыре ложки сахара, добавила мускатный орех и несколько крекеров. Потом тщательно все перемешала, выложила на большую сковородку и пекла до тех пор, пока блюдо не подрумянилось. На другой день лакомство съела семья по фамилии Марч.
Мистер Треси Тапмен.
Мистеру Пиквику:
«Сэр!
Я обращаюсь к Вам по поводу греховности грешника. Я имею в виду человека по имени Уинкль, который смеется, нарушая порядок в клубе, и иногда отказывается от написаний в эту прекрасную газету. Я надеюсь, Вы простите ужасность его поступков и дадите ему возможность прислать французскую басню по причине его невозможности писать из своего воображения. У него много уроков и мало времени, и он не может приложить никаких мозгов на написание в Вашу газету. В будущем я буду стараться брать время в свои руки и успевать сочинять изощренные (это значит интересные) записки в газету. Опаздываю в школу.
С уважением, Ваш Натэниел Уинкль».
(Следует считать это признание мужественным и самокритичным. Единственное, что бы хотелось пожелать храброму и откровенному мистеру Уинклю – научиться правильно употреблять слова и писать пограмотнее.)
С прискорбием сообщаем о внезапном и таинственном исчезновении нашего дорогого друга миссис Снежные лапки. Эта чудесная и всеми нами любимая кошечка была украшением нашего кружка. Ее красота останавливала на себе восхищенные взоры, ее грациозность и высокие моральные качества покоряли сердца. Вот почему мы все горько переживаем ее утрату.
Последний раз ее видели, когда она сидела на заборе и неотрывно следила за повозкой мясника. Есть опасение, что некто, плененный грацией нашей дорогой кошечки, подло умыкнул ее. Минуло несколько недель, но, несмотря на все старания, мы не обнаружили ни малейшего следа нашей любимицы. Ныне мы потеряли всякую надежду и, повязав траурную ленту на ее корзину, отставили в сторону ее блюдце и оплакали ее как ушедшую от нас навеки.
В прошлую
Редакция.
СТИХОТВОРНОЕ ПОСЛАНИЕ НАШЕГО СЕРДОБОЛЬНОГО ДРУГАЖалоба на уход из дома кошки Снежные лапкиОх, жалко нашей кошкиУж нету на окошке,Клубочком не играет,Не сядет близ огня,Вообще, как поживает,Неизвестно для меня.Что ест она, что пьет,Где спит —Все тайною покрыто.А если уж в земле лежит,Не знаю, где зарыта.Постель ее пустует,Без дела мяч лежит,И блюдечко пустоеБез молока стоит.Где нашей кошки красота,Где резвость, где размах?Другая кошка ловит мышь!Увы! И ох! И ах!Мисс Оранти Блуггедж, известная своим ораторским искусством, а также сильным характером, в субботу, после очередного заседания Пиквикского клуба, прочтет лекцию на тему: «Женщина и ее положение в обществе».
Состоится очередное еженедельное собрание в Кухонном закутке. Предстоящее занятие посвящается обучению юных леди кулинарному искусству. Руководитель занятий – Ханна Браун. Приглашаются все желающие.
В следующий вторник назначен сбор членов Общества подметальщиков. Собрание проводится на верхнем этаже. Всем членам общества явиться в соответствующей одежде, с вениками через плечо.
Миссис Бет Баунсер показывает новую коллекцию кукольных платьев. Демонстрация моделей состоится на следующей неделе. Присутствующие узнают о новейших направлениях французской моды. Заявки на билеты принимаются.
В Сарай-театре поставлена новая пьеса. Спектакль дается в течение двух недель. Спешите увидеть! Ничего подобного на американской сцене еще не было. «Греческий раб, или Константин-мститель» – так называется эта захватывающая драма.
Если бы С. П. так не увлекался изведением мыла, он, наверное, ни разу не опоздал бы к завтраку. О. С. просят не свистеть на улице. Т. Т., не забывайте, пожалуйста, про салфетку Эми. А вы, Н. У, не огорчайтесь, что на вашем платье нет девяти вытачек.
Мег – хорошо.
Джо – плохо.
Бет – очень хорошо.
Эми – средне.
Когда председатель дочитал газету до конца (заметим, что газета создавалась силами сестер Марч), зал заседаний огласили аплодисменты. Потом с места поднялся мистер Снодграсс и сказал, что у него есть предложение.
– Глубокоуважаемый председатель, досточтимые джентльмены, я предлагаю принять в наш клуб нового члена. Считаю, что он вполне достоин такой чести. Он будет весьма признателен нам за это и, уверен, сделает все для дальнейшего процветания нашего клуба, а также внесет весомый вклад в развитие нашей газеты. Ручаюсь, что он всегда будет весел и интересен. Словом, джентльмены, я предлагаю принять в члены «П. К.» мистера Теодора Лоренса. При приеме предлагаю присвоить ему звание почетного члена. Давайте примем его!
Внезапная перемена стиля, явственно ощутимая в заключительной фразе монолога мистера Снодграсса, очень позабавила остальных. Однако никто не позволил себе даже улыбнуться, и, когда мистер Снодграсс занял свое место, на лицах присутствующих царило выражение сосредоточенности.
– Ставим этот вопрос на голосование, – сказал председатель. – Тот, кто голосует за это предложение, должен сказать «да».
Мистер Снодграсс отозвался громким возгласом, вслед за которым, ко всеобщему удивлению, раздался голос робкой Бет:
– Кто против, должен сказать «нет».
Бет и Эми проголосовали против, после чего поднялся мистер Уинкль и в присущей ему изысканной манере добавил:
– Мальчишки нам не нужны. Они всегда только прыгают и надсмехаются. Это женский клуб, и мы хотим соблюдать порядок.
– Боюсь, как бы он не стал смеяться над нашей газетой! Ведь он нас потом задразнит, – сказал мистер Пиквик, теребя локон на лбу, что свидетельствовало о его нерешительности.
Тут снова вскочил мистер Снодграсс.
– Сэр, – решительно заявил он. – Слово джентльмена. Лори не сделает ничего подобного. Он сам любит писать. Если от него и можно чего-нибудь ожидать, так только того, что он придаст нашим публикациям отточенность и остроту. Как вы не поймете?! Это как раз тот человек, который нам нужен. Мы можем доставить ему так мало радостей, а он, напротив, доставляет нам их все время. По-моему, единственное, что нам остается, это предоставить ему место в нашем клубе и получше встретить, если он соблаговолит прийти на наше заседание.
Расчетливое упоминание о радостях, которые им доставляет Лори, заставило всех задуматься.
– Даже если мы чего-то и опасаемся, считаю, все равно следует его принять, – с решительным видом вскочил мистер Тапмен. – Пусть приходит. И его дедушка тоже. Если захочет.
Бурная поддержка Бет растрогала Джо, и она вскочила, чтобы пожать сестре руку.
– Тогда давайте переголосуем. Прежде чем кричать «да» или «нет», вспомните, что речь идет о Лори! – крикнул мистер Снодграсс, и голос его дрожал от волнения.
– Да! Да! Да! Да! – один за другим раздались четыре голоса.
– Молодцы! Теперь мне остается взять на себя смелость и представить вам нового члена нашего клуба.
С этими словами Джо распахнула дверь чулана, за которой оказался Лори. Он сидел на мешке с тряпьем и едва удерживался от смеха. Все члены клуба, за исключением Джо, были изрядно смущены таким поворотом событий.
– Это просто предательство! Как ты могла, Джо! – хором закричали сестры.
А Джо как ни в чем не бывало взяла Лори за руку и, подведя к столу, придвинула еще один стул, выдала ему повязку с эмблемой, и мгновение спустя Лори уже сидел рядом с остальными.
– Их хладнокровие меня просто поражает, – произнес мистер Пиквик.
Он попытался нахмуриться, но не справился со своими чувствами и одарил Лори приветливейшей из улыбок.
Новичок сразу же повел себя так, что все поняли, с какой утонченной и самобытной личностью имеют дело.
– Глубокоуважаемый председатель, досточтимые леди и джентльмены, – с почтительным поклоном начал он, и голос его заворожил собрание. – Разрешите представиться вам в качестве Сэмюела Уэллера, покорного слуги вашего клуба.
– Молодчина! – крикнула Джо и, схватив предмет, который когда-то был рукоятью сковородки, но за древностью последней отвалился и теперь служил чем-то вроде председательского молотка, застучала по столу.
– Мой верный друг и высокий покровитель, – взмахнув рукой, продолжал Лори, – который только что дал мне такую лестную характеристику, совершенно не виноват в том, что вы имели честь назвать коварной уловкой. Все, что произошло, придумал я сам, и мне потом долго пришлось уговаривать Джо, чтобы она исполнила этот план.