Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

Шрифт:

Пока людям еще не объявили, что следом за инфляцией дензнаков идет инфляция человеческого материала — и это процессы взаимосвязанные.

Но люди подозревают, предчувствуют неладное. Западные обыватели охотно обесценивали человеческие жизни Руанды или Конго, Молдовы или Югославии — но вот когда их собственные жизни стали стоить мало, возбудились.

Связь инфляции денежной массы — и инфляции массы человеческой поняли давно. Тысячу лет назад, когда организовывали крестовые походы для решения проблем обмена, этого в сущности не скрывали. Инфляционные процессы средневековой Италии и Германии разрешали всегда одинаково — обесценивая самих граждан. Укрупнение рынка и увеличение аппетита приводит

лишь к большим размерам инфляции. Когда обесценен прибавочный продукт, ради которого капитализм и существует, то следует обесценить потребителя, чтобы вернуть стоимость прибыли. Собственно, мировая война есть процесс обесценивания потребителей — ради капитализации продукта. Это проделали в XX веке уже два раза и вполне успешно, проделают и в третий. И чем глобальнее инфляция денежной массы — тем более массовый характер у инфляции человеческой.

Поняли неостановимый характер человеческой инфляции уже двести лет назад, когда сформулировали программу — как преодолеть капитализм — какую цену за это можно отдать. Современный капитализм ссылается на величину заплаченной революцией суммы — но эта сумма не идет ни в какое сравнение с потерей, учиненной миру человеческой инфляцией.

Рецепты социализма хромали, а методы революционной санации пугали: капитализм сделал все возможное, чтобы показать, что программа наивная и страшная, не учитывает достижений науки и техники.

Аргументы защиты капитализма перепутались в сознании людей со свидетельскими показаниями войн и лагерей — причем в большинстве случаев войны эти были капиталистическими. Судить оказалось трудно: кто причина беды — уж не сама ли себя высекла офицерская вдова, не сами ли в себя стреляли путиловские рабочие или греческие демонстранты 4бого года, не сами ли виноваты в своей судьбе евреи — они же сами и породили социализм? Неразбериха.

А тут еще появляется какой-нибудь шарлатан и говорит: нашли архи-секретную бумажку: оказывается, мировой кризис готовил Сталин, о чем написал докладную записку Молотову! Ну, теперь все понятно вообще!

Приобретения яхт и островов проходили радостно, а вот при социализме людей угнетают безжалостно — эти наблюдения сделали спор невозможным.

И кризис, который сегодня пришел в мир — осветил ситуацию, в которой никто не знает, где права и где лево. Ориентиры сбиты напрочь.

Завтра будут звать на убой, а как спасаться и надо ли спасаться — неведомо.

2. Каждый вечер на арене.

Сегодня ожило словосочетание «левая идея», — это проверенный трюк. Левый идеолог — привычный коверный, рыжего выпускают между серьезными номерами, чтобы он всех смешил, пока акробаты и дрессировщики готовятся к выходу. Завтра, вероятно, война, крах экономики, мобилизация — а пока левый идеолог выкинет антраша; он ничего не объяснит, но рассмешит.

Левая идея — это интеллигентный бренд, наподобие «Дольче и Габано» или ресторана «Жан Жак» — это приятно, бессмысленно и все знакомые покупают, в интерьере отлично смотрится.

По сути дела, инфляция денежной массы практически всегда в истории сопровождается инфляцией интеллектуальной — производится такое количество претенциозной макулатуры, что умственный подросток сходит с ума: все вокруг бунтарское и опасно-забавное, нечто вроде легких наркотиков на дискотеке.

Пост-модернизм и был интеллектуальной инфляцией.

Современное издание левой идеи, как и современный «второй авангард» — есть разжиженное, рыночное издание опасного продукта. Это ненастоящая левая идея и ненастоящий авангард — это сделали для буржуазного интерьера, это менеджеры в выходные употребляют.

Про левую идею стали говорить прежде всего те, кто никогда в жизни не читал Карла Маркса, но зато читал (точнее, вертел в руках) бульварную

философскую литературу, вроде Жижека или Гройса. Ерунды понаписали в последние годы много — авторы писали для выступлений на художественных биеннале и триеннале, на конференциях некомпетентных говорунов, они представлялись философами в среде невежд и профанов, они писали для того, чтобы быть встроенными в культурный буржуазный процесс развлечений.

Развлечением стал протест, и серийная капитализация протестов («второй авангард») стала нормой для культуры финансового капитализма. Галерист потому дружит с левым философом — что оба равно профанируют искусство и философию, это равномерно поддельный продукт. И в равной степени это востребовано рынком — будоражит зрителя; это вакцина против реальной революции и реального авангарда, принимается в небольших дозах в антрактах.

Те, кого высокопарно именовали «левыми философами», писали предисловия к выставкам сервильных авангардистов, сочиняли тексты к каталогам бездарностей, выступали кураторами выставок барахла — жизнь внутри индустрии развлечений их устраивала. Трудно вообразить, чтобы Карл Маркс, например, занимался подобной ерундой, но Маркс был философ и экономист, а нынешние левые — антрепренеры и конферансье у шарлатанов; они отнюдь не философы — и сами про себя это отлично знают. Когда я попробовал включить в оксфордский симпозиум одного из левых говорунов, меня попросили сформулировать на бумаге его идеи — и я не смог. Не потому, что не хотел, а не смог их вычленит. Этот персонаж — вроде Джеффа Питерса, продавец эликсиров и притирок из мочи молодого поросенка — хорош для биеннале, но в университет выглядит нелепо.

Левая задача — получить гранты от буржуев и вписаться в модный дискурс. Так возник характерный «левый» псевдонаучный жаргон, это как бы научные книги, на деле популярные: упоминаются философские течения, даются необременительные ссылки. Никакая категория не анализируется вовсе, цитатой достигается эффект интеллектуального усилия — но читатель будет таким же невеждой, как и автор, такому читателю много и не надо!

Ссылки Жижека на Маркса или Гегеля — уморительны, с равным успехом мог бы ссылаться на Будду или Конфуция; но никто оригиналов не читал. Десятки «кураторов-философов» описывают инсталляции в терминах Хайдеггера — что есть априорный нонсенс. Как можно ссылаться на Хайдеггера и Гегеля и выступать адептом современных инсталляций — это даже Господу Богу неизвестно: эстетика означенных философов есть основа всех рассуждений, но в эстетике они придерживались античного антропоцентризма; инсталляция есть первое, что дискредитировано эстетикой Гегеля.

Впрочем, последовательности в рассуждениях современной левой бульварной философии нет, и не предполагалось.

Это интеллектуальные провокации — и данное словосочетание перестало быть ругательным; левая риторика стала тем же, что и «второй авангард» — говорят приблизительно о свободе, но конкретно мы ничего не называем, итоги приватизации не пересматриваем — а то ведь и платить нам будет некому.

Приблизительная риторика затопила интеллектуальные книжные магазины, пишут все и много: процесс инфляции интеллекта догнал инфляцию денежной массы.

Любят слова «троцкист» и «анархист». Почему так, никто вам не ответит. Троцкий был крайне отвратительным человеком. Его программа колонизации крестьянства — ужасна. Практика международного провокатора — омерзительна. Он не придумал ни одной оригинальной идеи, его книжки — сведение счетов с чиновным аппаратом Сталина, там нет никакой теории. Троцкий не теоретик, ошибка так считать — он практик провокаций, а провокации напоминают теорию тем, что это не вполне дела, а изготовление ловушек. В его книгах нет теоретических, и тем более философских положений.

Поделиться:
Популярные книги

Бастард Императора. Том 3

Орлов Андрей Юрьевич
3. Бастард Императора
Фантастика:
попаданцы
аниме
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Бастард Императора. Том 3

Бастард Императора. Том 11

Орлов Андрей Юрьевич
11. Бастард Императора
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
аниме
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Бастард Императора. Том 11

Возвышение Меркурия. Книга 16

Кронос Александр
16. Меркурий
Фантастика:
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Возвышение Меркурия. Книга 16

Эволюционер из трущоб. Том 3

Панарин Антон
3. Эволюционер из трущоб
Фантастика:
попаданцы
аниме
фэнтези
фантастика: прочее
6.00
рейтинг книги
Эволюционер из трущоб. Том 3

Кодекс Охотника. Книга XII

Винокуров Юрий
12. Кодекс Охотника
Фантастика:
боевая фантастика
городское фэнтези
аниме
7.50
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга XII

Адвокат Империи 2

Карелин Сергей Витальевич
2. Адвокат империи
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
аниме
фэнтези
фантастика: прочее
5.00
рейтинг книги
Адвокат Империи 2

Идеальный мир для Лекаря 10

Сапфир Олег
10. Лекарь
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 10

Котенок. Книга 3

Федин Андрей Анатольевич
3. Котенок
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Котенок. Книга 3

Империя Хоста 3

Дмитрий
3. Империя Хоста
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
5.50
рейтинг книги
Империя Хоста 3

Кодекс Крови. Книга I

Борзых М.
1. РОС: Кодекс Крови
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Крови. Книга I

Вадбольский

Никитин Юрий Александрович
1. Вадбольский
Фантастика:
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Вадбольский

Воспитание бабочек

Карризи Донато
Детективы:
триллеры
прочие детективы
5.00
рейтинг книги
Воспитание бабочек

Никчёмная Наследница

Кат Зозо
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Никчёмная Наследница

Имперский Курьер. Том 3

Бо Вова
3. Запечатанный мир
Фантастика:
попаданцы
аниме
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Имперский Курьер. Том 3