Сети на дракона
Шрифт:
— Кстати, — заметила осторожно, будто напоследок, — мне кажется, у князя тоже неприятностей достаточно. У ловчих неспокойно, и на его место полно претендентов.
— Ты что-то видела? — нахмурилась Леяра. Жрицу не зря называли оком богини, ей часто приходили видения от Лазурной.
— Невнятные тени, — пожала плечами гостья. — Похоже на покушение, но точнее сказать не могу.
Леяра вздохнула. Час от часу не легче! Ох… Хорошо бы снадобье подошло и Тивой встал на ноги, а там будет видно, что и как.
— Могу я использовать твое окно? — поинтересовалась жрица.
— Да, — удивилась
— Там полно пожирателей, а боюсь их пуще смерти, — выдохнула драконица и уселась на подоконник. — Надеюсь, смогла помочь. Да не оставит богиня благословением дела ваши.
Подтянулась на раме и, совсем несолидно дернув ногами, полетела вниз. Леяра охнула, но тут же вздохнула с облегчением: в небо поднялась крупная драконица лазурного цвета. Полетела прочь без обычного круга над местностью: видимо, и впрямь опасалась пожирателей. Хозяйка комнаты с завистью проводила ее взглядом и, захлопнув окно, принялась облачаться. Усмехнулась, услышав голос за стенкой. Князь напевал неприличную песенку.
Глава одиннадцатая
Тивой пришел в себя два дня спустя. Леяру отчего-то позвали не сразу, и когда драконица вошла в «лекарскую» комнату, муж сидел на кровати и уплетал куриный бульон из небольшой, похожей на чашку деревянной миски. Выглядел, мягко говоря, непарадно, но в открытых глазах читался разум, и крылатая страшно обрадовалась изменениям. Сдержалась, чтобы не кинуться на шею. Поздоровалась, взяла стул и уселась рядом с кроватью. Не отрываясь от еды, Тивой буркнул что-то нечленораздельное, и лекари вышли, оставив супругов вдвоем.
— Напугал тебя? — муж отложил пустую миску на прикроватную тумбу и улыбнулся. — Уже небось попрощалась с полетом и огнем? — поймал ее взгляд и подмигнул. — Подозреваю, думала о надругательстве над бездыханным телом…
— И только ночевка князя рядом с сыном спасла твою честь, — усмехнулась Леяра, борясь с желанием погладить мужа по заросшей щеке. Вздохнула. Как же хотелось обнять его! Слабого, истерзанного болезнью, небритого. Прижать к груди и закопаться ладонями в дикобразе прически.
Тивой приподнялся и заключил ее руки в свои. Погладил осторожно: нежно и мучительно медленно. Потом поднес их к лицу и, прислонив к щекам, чмокнул сначала одну ладонь, следом другую.
— Полез бы целоваться, — хрипло сообщил он. — Но сперва надо помыться. А то заделаем похожих на отца черных мерзко пахнущих драконят.
— Ты балбес, Тив, — с нежностью сообщила Леяра и встала на ноги. Приблизилась и, прижав его лицо к животу, закопалась руками в шевелюре. От мужа крепко пахло горькой травой и потом, но это ничуть не смущало.
— Он самый, — согласился супруг и потерся носом где-то между ребер. Положил руки Леяре на талию и, пропутешествовав ими ниже, по-хозяйски огладил бедра. — Надо выгнать тебя, — простонал он. — Сил еще нет. Но так не хочется…
— Давай приду на ужин? — Леяра наклонилась и коснулась губами его макушки. — Клянусь не пользоваться твоей беспомощностью и не склонять к чумазым полукровкам.
— Приходи, — Тивой осторожно сжал ее ягодицы и слегка прикусил за живот сквозь одежду. — Еще дня три разрешаю строить
Леяра снова поцеловала мужа в макушку. Оторвала от себя и приподняла за подбородок его лицо. Наклонилась и бегло коснулась губами губ.
— Без тебя там холодно и хочется плакать.
Тивой ухмыльнулся и вернул поцелуй.
— Если моему хвостатику еще когда-нибудь вздумается плакать в нашей постели, то только от удовольствия. Обещаю.
Леяра кивнула и заторопилась прочь. Не хотелось, чтобы муж заметил, как сильно она рада его выздоровлению.
Тивой польстил себе, через три дня в спальню он не вернулся. Лекари запретили. Тело плохо восстанавливалось, и если руки еще подчинялись своему владельцу, то ноги пришли в себя далеко не сразу. Всю неделю Леяра ходила к супругу обедать и ужинать, потом они стали прогуливаться вместе по замку, и лишь утром двенадцатого дня драконица проснулась от настойчивых поцелуев. До завтрака оставалось еще немного времени, и Леяра, решив, что происходящее ей снится, подложила одеяло под щеку и перевернулась на другой бок. Муж не отступил: обнял за плечи и осторожно коснулся губами уха.
— Вставай, соня, — ласково позвал он, через одеяло поглаживая ее ягодицы. — Твоему господину разрешили посетить оголодавшую супругу.
Леяра открыла глаза и с сомнением уставилась на мужа.
— Делай, что хочешь, только не буди, — проворчала она.
Наследник ловчих рассмеялся. Посадил ее на кровати и обнял.
— Сейчас отправляемся завтракать, — не терпящим возражения тоном сообщил он. — Потом я иду заниматься делами, обещал помочь отцу. Но после ужина я весь твой.
— Боюсь, что к вечеру ты потеряешь крылья, — улыбнулась Леяра, с восторженным, почти девчачьим наслаждением, втягивая носом привычный аромат приправленной тмином кожи, — и единственное, что сможешь, — это полежать рядом.
— Пусть так, — Тивой бесцеремонно залез рукой под рубашку супруги и пощекотал левый сосок, заставляя проснуться окончательно. — Зато ты никуда уже не убежишь.
Леяра пожала плечами: ей и бежать-то некуда. Вздохнула и обняла мужа. Совершенно некуда, а последнее время и не очень хочется.
Завтракали втроем с князем. Сквозь окна в столовую заглядывало теплое солнце. Яблочный пирог таял во рту, кисель растекался по языку сладкой патокой, Тивой осторожно гладил ногу Леяры своей под столом, а драконицей владело ощущение светлой радости и плохо контролируемого необоснованного счастья.
Муж проводил до кабинетика, нежно поцеловал на прощание и отправился по делам. Леяра окинула взглядом очередную стопку писем и уселась за работу. После десятого послания поняла, что не может больше оставаться за столом. Страшно хотелось к Тивою. Обнять его и ткнуться носом в широкую грудь. Вздохнула и решилась. Вряд ли она сильно помешает, если забежит ненадолго. Кажется, в это время супруг должен был общаться с торговцами в зале западной башни, а после планировал совещание с вояками в совете. Посмотрела на часы и покачала головой. Скорее всего, встреча уже закончена. Плевать! Попробует поймать его в башне, не застанет — вернется обратно и смиренно дождется ужина.