Сети Поднебесья
Шрифт:
Всадник исчез, так никем и не замеченный.
Глава 1
Вердикт Братьев.
Переменчивый ветер гнал облака по серому полотну неба, завивал мелкими барашками гребни волн, теребил темно-русые пряди высокого эльдара. Ветреный и пасмурный день хорошо отражал настроение Лорда-Протектора Аэр'Дуна.
К хмурому гостю Небесных Чертогов подошел Наследник, кронпринц Эндемион. Лорд-протектор поклонился младшему брату по всем правилам этикета, но так и не перевел взгляда с озера. Эндемион встал рядом и тоже засмотрелся
— Ты ее видел? — Эндемион начал издалека после минутного молчания. — Говорят, она совсем не похожа на Драго.
Алион промолчал.
— Ты, похоже, не очень-то рад новоявленной племяннице? — усмехнулся Энед, пытаясь шуткой вывести брата из задумчивости.
— Племянницы… — повторил Алион, не вникая в суть слова. — У Драго не было детей! — пробормотал он из какого-то упрямства, отрицающего истину только из желания, чтоб она и не была таковой.
— Ну… — протянул Эндемион, ожидая от разговора подробностей так хорошо забытого прошлого.
— А ты рад? — Алион резко перевел взгляд на Наследника. Лорд-протектор с усмешкой отметил, что сейчас их и правда легко признали бы братьями — при дневном свете волосы Энеда отливали черным золотом. Это роднило Наследника с отцом Алиона, как и красивый разрез глаз, и едва заметная горбинка. Строгость черт темной ветви, но без её сухости — красота и нежность Владыки скользила в лице кронпринца, делая необыкновенным и притягательными. Больше всего чаровали глаза. Теплое золото правого глаза едва приметно лучилось светом, а вот левый — отражал небо и так походил цветом на радужки самого Алиона.
— Я не замечал этого прежде, но она и правда больше похожа на тебя. — Алион перевел взгляд за спину Наследника. Появившийся Эль'Сигнорин выглядел вдохновенно-счастливым. Точная копия Владыки, разве что без его величия, величие досталось старшему из принцев, стояла теперь тенью за братом.
Эндемион тоже посмотрел на младшего брата и едва подавил ехидную улыбку. Алион перевел взгляд обратно на Эндемиона, и теперь выражение лица его помягчало.
— Нет худа без добра… — пробубнил Лорд под нос. Примирение братьев, в отличие от всех остальных событий, его утешало.
— Лорд-Протектор, Вы явно предвзяты к девушке! — вступился Сигнорин, чувствуя почти детскую обиду за предмет спора.
— Сиг, ты хоть понимаешь, что наделал? — спросил Алион, минуя взглядом Эндемиона, вставшего преградой упреку.
— Я чудом спас девушке жизнь. — Сигнорин встретил упрек с вызовом. Эндемион невольно ощутил себя между молотом и наковальней.
— Чудом? Нет…Колоссальной ценой!
— Мне кажется, я исполнял волю…
— Чью? Чью волю ты исполнял? — Алион был необыкновенно зол. Чего за ним отродясь не водилось.
— Отца…
— Отца?
— Ладно,
— Сиг, ты вынес мирам смертный приговор!
— Лорд Алион, не слишком ли вы щедры на обвинения? — возмутился Сигнорин. — Я просто спас девушку.
— Нет, ты заплатил непомерную цену за жизнь самого опасного и злого врага своему роду, да что там роду, всему мирозданию!
— Выходит, я должен был ослушаться?! — Сиг ощерился и по бирюзе глаз разлилось золото.
— Сиг, ты вступился за девчонку гораздо раньше, чем там появились Латаил или Владыка! Разве нет? Ты помнишь завет эльдаров?
— Очень забавно это слушать от вас, милорд… — невольно вставил Эндемион, он отступил с линии огня и наблюдал спор братьев со стороны.
Сложно было сказать, чью сторону готов принять Наследник, вопрос скорее был шутовским. Но Сиг все понял по-своему, сочтя высказывание поддержкой собственной позиции.
— Вот именно, скажи, если б отец всегда придерживался закона, ты был бы счастлив?
— Это абсолютно другое! — взъерепенился Алион, уязвленный правотой брата, но спор прервался. На террасе появился элий из Небесных Чертогов.
Солео. Пробуждение.
Солео очнулась. Осторожно потянулась, отмечая, что ничего не болит. Она огляделась, пытаясь понять, где очутилась. Первая мысль была о приюте.
Все приснилось? Солео ощутила нотку ликования от мысли. Девушка искренне обрадовалась возвращению в родные стены и, зажмурив глаза, откинулась на подушки. Выходит, она в лазарете…
Как она сюда попала?
Прежде в лазарет ложились только тяжко больные, находящиеся буквально при смерти, остальное считалось хандрой и пустым сплином. Девочкам с затяжным кашлем советовали не перетягивать на себя все внимание монастыря и научиться сдерживаться.
Выходит, она сильно болела, но теперь, молитвами настоятельницы, сестер и ксёндза, чудесным образом исцелилась.
Солео осторожно откинула тонкое одеяло, невольно удивляясь богатству ткани. Когда все успело так перемениться?
Или настоятельница похитила восточный караван в пользу сирот? Ткань была тонкая, мягкая, с набивным рисунком, и при этом очень гладкая. Караванщик, видимо, замаливал тяжелые грехи работорговли, раз даже на монастырской сироте была сорочка из невесомого шелка!
Белый свет наполнял комнату, делая мир настолько контрастным, что предметы в тени было сложно рассмотреть — все казалось черным.
Щурясь от слишком яркого солнца, девушка подскочила и опрометью подбежала к окну.
Память рисовала раскидистый дуб, растущий прямо за окнами лазарета. Сначала дуб, потом двор с невысокой и мягкой травой. Младшим сироткам иногда разрешалось там гулять или играть в активные игры. Двор монастыря одной стеной граничил с собором… Солео почти видела его густую тень на стенах жилого корпуса. Ей слышался звон, с вибрирующим басом и тонким перезвоном маленьких колокольчиков, гуление вездесущих голубей, смех сестер-монахинь.