Сети Поднебесья
Шрифт:
Сильвия вышла, оставив Алеона одного».
Все темные безумны? Нора очнулась, только когда забрезжил рассвет. Тошнота подкатила к горлу. Терпеть дальше становилось невозможным. Рея сбивчивыми движениями открыла секретер, но пока доставала пузырек из шкатулки, в глазах потемнело. Она потеряла сознание.
Очнулась Нора на постели, чувствуя присутствие помощника. Эндемион молчал.
— Ларон. — Тихо позвала Нора. Проявившийся дракон угрюмо смотрел
Ласково позвала Рея. Ларон упрямо покачал головой.
— Тебе будет только хуже, пока я рядом. — Заметил дракон. Нора вслушалась в мягкие раскаты голоса, там читались вина и страх. — Моя темная кровь и так…
— Ты мой свет! — нежно улыбнулась Рея. Ларон сложил крылья как можно плотнее и очень осторожно подлег рядом.
— Элен, я… — Ларон потерся лбом о ткань рубашки, но больше ничего не сказал. Нора запустила руки в огненно-красные вихри. Приступ дурноты накатил вместе с жестом. Ларон это тут же это почувствовал и со стоном отстранился, но Нора удержала, не позволяя выкрутиться. Дракон покорно замер, уже не прикасаясь. Оба уснули.
Элеонора проснулась одна, за окном было позднее утро. Вокруг было так тихо, что Нора подумала о чарах, но быстро поняла — это не магия. Эндемион отослал всех элиев, гвардейцев, отогнал рыбаков, закрыл верфь на другом берегу озера, чтобы она смогла поспать.
Нора вдохнула полной грудью, потянулась к руке, Эндемион ничего не прятал под покров, и тугая повязка стягивала шов. Рея легонько втянула дух от перевязки, пахло пряной травой… так драконы лечили свою мать, когда та болела — пилюлями и мазями.
Она перевела взгляд на окно. Мягкая осень делала свет теплым, золотистым. Золотистым…
Когда-то она так любила золотой. Нора помнила свет, золотой всепронизывающий свет, солнце ли было источником?
Золото волос возлюбленного, золотые искры в его бирюзовых глазах.
Как давно это было?
Тысячу лет назад.
Тысячу лет назад в такую вот осень она отдала всю свою суть за золотые искры. Нора осторожно открыла дверь в мир воспоминаний, прежде так тщательно запертую.
Ей вспомнился шепот, обещание: возлюбленный готов был дать клятву прямо там, на ложе из сплетенных трав. Между ними была всего одна незначительная, коротенькая жизнь. Жизнь в несколько десятков лет — ничто, миг для эльдаров. Ничего незначащий миг.
Как пьяно она любила тогда…, как сходила с ума в страсти, вопреки слову и воле отца.
Новый господин Поднебесья за один только уроненный взгляд стал абсолютным господином её души. И не спасли ни холод отчуждения, ни бегство, ни запертые ворота самого далекого замка. Всепроникающий золотой свет пронизал ее душу, связал тело… А потом.
Что бывает с миром, где угасла звезда?
Еще тысячу
Тонкий лист пергамента, приглашение на чествование Генерала Алеона. Элеоноре было велено явиться.
Нора слышала грубые смешки в адрес полукровки, теперь смех едва не сносил лавиной. Герой, защищавший Поднебесья от чудовищ Разлома, казался эльдарам… жалким. Получеловечьишка. Даже огненные прятали глаза, боясь рассмеяться в лицо.
А Норе было жаль. Необыкновенно жаль растерянного юношу, совсем молодого по сравнению с любым другим гостем ассамблеи. Алеон не бывал на балах. Никогда. Его удел — Разлом. Там, судя по всему, он и сложит прежде времени поседевшую голову.
Нора внимательно посмотрела на белую прядь в темной косе. Выходит, он все-таки человек. Человек, так отважно защищающий мир бессмертных. За это лишь высмеянный им.
А потом перевела взгляд… Она… Младшая. «Ничего незначащий миг»…
Лорд Алеон прибыл с супругой. Нора не могла оторвать глаз от «незначительного». Норе бы возненавидеть…
Но она просто не отрываясь смотрела на грустную младшую, понимавшую все происходящее лучше растерянного супруга. Поднебесный бесцеремонно разглядывал ее, ощупывал, выуживал ногтем мизинца мысли. Она боится, ей нужно войско, Алеона ненавидит, хочет вернуться домой.
Элеонора слышала скабрёзные анекдоты в адрес гостьи.
Нора отошла — валять в грязи причину краха собственной жизни казалось ей ниже достоинства.
Все смотрели на гостью, и никто не видел её… Никто…кроме. Нора вздрогнула,
Лорд Кариил ловил каждое движение младшей, каждую мысль. Над Алеоном он не смеялся, он его попросту не замечал, как и все остальные Великие Лорды. А вот на Сильвию смотрел, не отрываясь…
Как и Владыка. И потому к Кариилу Безупречному отправили Советника Леона. Долетели обрывки фраз: «Святость брака неприкосновенна…Приказ Владыки». Кариил посмотрел на Леона с брезгливым презрением, ответ был циничней приказа: «Помнится, обеты в мире младших даются только до смерти». Леон намеревался что-то сказать. Нора не стала дослушивать. Она ушла».
В комнату осторожно постучали, Рея вздрогнула, стряхивая воспоминания. Нежное, бесконечно любимое личико дочери показалось в дверном проеме:
— Мааам, тебе лучше? — Рея без труда узнала в голосе настоящий страх.
— Все хорошо, детка! — Нора лучезарно улыбнулась, любуясь золотыми бликами в фиалково-бирюзовых глазах. Сили мигом оказалась на коленях у Реи.
— Папа…он… — прошептала девочка, зарываясь в плечо матери. Нора поняла, что Сили плачет. — И мне так страшно, как я без тебя…