Сетра Лавоуд
Шрифт:
— Да, верно, — сказал Пиро. — И мы были бы богаты, если…
— Да, — сказала Йаса, — если?
— Если бы мы не ходили постоянно в деревни и не покупали там выпивку для всех, кого видим, всю ночь и все утро.
— Ну, — сказал Китраан, пожимая плечами.
Грассфог вздохнул. — Я думаю, — сказал он, — что мы должны либо сохранять где-то наши финансы, когда добываем их, либо найти себе другое занятие.
— Как, вы так думаете? — сказал Пиро.
— Я убежден в этом. Через сотню лет, или, возможно, даже раньше, будет бесполезно даже пытаться работать
— О, — сказала Ибронка. — Сто лет. Ну, как вы понимаете, сто лет не кончаются в один момент.
— Тем не менее так и будет, когда вы станете постарше, — сказал Грассфог, пожимая плечами.
— Но расскажите мне, — сказал Пиро, — почему вы считаете, что через сто лет, или даже раньше, мы будем не в состоянии продолжать?
— О, это знаю я, — сказала Ибронка.
— Да? — сказали остальные. — Тогда расскажите нам.
— Телепортация, — сказала Ибронка.
— Точно, — сказал Грассфог. — Вскоре все торговцы будут либо в состоянии тепепортироваться сами, либо нанять того, кто телепортирует их. На самом деле в свое время я имел намерение войти в этот бизнес, которое, должен признаться, не исполнил, то есть я должен был стать волшебником и изучал телепортацию, собираясь жить, нанимаясь к купцам с толстыми кошельками, чтобы безопасно тепепортировать их за маленькую часть этих самых кошельков, и тем самым спасти их от опасностей встречи с жестокими дорожными агентами.
— Вы действительно считаете, что телепортация станет настолько доступной? — спросил Китраан.
— Да, — сказал Грассфог.
— И я, — добавила Ибронка.
— Ну, меня вы убедили, — сказал Пиро. — Я никогда не буду настолько глуп, чтобы спорить с вами обоими. Но, если у нас есть сто лет…
— А возможно двадцать, — сказал Грассфог, опять пожимая плечами. — Кто знает? Такие вещи случаются очень быстро. И подумайте о том, что если эта область станет печально известна, как опасная для путешественников, то здесь это произойдет еще быстрее, так что может быть мы должны уже сейчас искать новое место для своей деятельности.
— Может быть дело обстоит совсем не так плохо, — сказал Китраан. — Эта область — чудесное место, особенно сейчас, когда эта зима заканчивается, но, будьте уверены, будут и другие.
— А вы знаете, — сказал Ритт, — мне кажется, что один из нас должен научиться телепортации.
— На самом деле, — сказала Ибронка, — я уже думала об этом.
— Как, вы думали? — сказал Пиро.
— Ну, — сказал Ритт, — подумайте о том, что мы сможем закончить дело с каким-нибудь жирным купцом здесь, в Мистивале, а потом телепортироваться, например, в Кандлтаун.
— Действительно, — сказал Китраан. — Это просто великолепная идея! Я имею в виду не жить на природе, по меньшей мере, когда совсем не так тепло, но иметь приятную комнату в хорошей гостинице с туалетом и ванной, и…
— Увы, — сказала Ибронка, — это не сработает.
— Как, это не? — сказала Рёаана.
— Это невозможно.
— Ведь вы уже думали о таком способе действий, не правда ли? — восхищенно спросил Пиро.
— Ну, —
— Вы очаровательны, — сказал Пиро.
— И тем не менее, — сказала Йаса, — я хотела бы услышать, почему это невозможно.
— Милорды, миледи, — сказал Лар. — Я прошу вас разрешить мне заметить, что завтрак готов.
Каждый взял свой столовый прибор и все выстроились в очередь: Пиро был обслужен первым, за ним Ибронка, Рёаана, Китраан, Грассфог, Йаса, Ритт и Брюхо. Они отдали пустые тарелки Лару и Клари, которые торжественно и даже с некоторой долей церемониальности наложили им завтрак, после чего оба Теклы отошли в сторону в ожидании того, что им останется.
Получив еду, наши друзья уселись на землю и принялись есть, расточая тысячи комплиментов Лару за еду и за ее приготовление, а Лар на эти комплименты поначалу кланялся, а потом только шептал «кориандр».
Когда все уже ели, Йаса сказала, — Мне по-прежнему любопытно, Ибронка, почему вы сказали, что телепортация, даже если научимся ей, не сможет помочь нам в работе.
— Прошу прощения, добрая Йаса, — сказал Пиро, — но вы знаете правило: никаких разговоров о делах во время еды. Мы должны, несмотря ни на что, поддерживать определенный уровень цивилизации даже здесь, не так ли?
— О, конечно, — сказала Рёаана. — На самом деле, по моему, чем больше времени мы проводим в глуши и джунглях, тем более важно для нас вести себя цивилизованно.
— Ну, это место трудно назвать дикой природой, — заметил Ритт.
— Да, но мы живем на природе, — сказала Рёаана, — а это достаточно близко.
— Я не могу не согласиться с вами, дорогая Рёаана, — сказал Китраан. — Лар, еще клявы.
— Уже здесь, милорд.
— Но, вы знаете, — задумчиво заметил Грассфог, — у нас такая работа, что иногда трудно сказать, что относится к бизнесу, а что нет.
— Да, верно, — сказал Брюхо.
— Он говорит! — воскликнула Рёаана, рассмеявшись.
Брюхо посмотрел на Тиасу взглядом, который мы должны считать дружелюбным и, одновременно, проницательным, если читатель в состоянии представить себе такую вещь, после чего продолжил говорить, — Например, если бы я захотел поговорить о тех трех купцах, которых мы повстречали вчера, и один из которых наложил в штаны, было бы это работой или развлечением?
— Ну, я считаю, что это можно считать развлечением, — сказал Грассфог.
— Хотя и неподходящим для разговором за обедом по другим причинам, — сказала Ибронка.
Брюхо опять слегка покраснел, что дало возможнось Рёаане сказать, — Ибронка, моя дорогая, нам приходиться неделями ждать следующего слова нашего доброго Брюха, а теперь, когда он осмелился заговорить, ты критикуешь его. Клянусь Богами, теперь нам придется ждать не меньше года, прежде он осмелится раскрыть рот. Пускай тебе будет стыдно.
— Ты права, моя дорогая, и я извиняюсь перед вами, мой добрый Брюхо.