Севастополь (сборник)
Шрифт:
С этой тревогой он не расставался всю ночь. Придя на командный пункт, он увидел серию белых ракет над нашими позициями. Они возвещали начало фашистской контратаки: передовые части требовали артиллерийской поддержки. Родионов снова увлекся боем. Забыв обо всем, он стал готовить врагу отпор.
Наши подтянутые вперед легкие батареи открыли ураганный огонь, они клали снаряды прямо перед нашими позициями, а тяжелая артиллерия отсекла атакующих гитлеровцев от их тылов, замкнув таким образом противника в смертельной ловушке. В яростном бою, в шквале огня была не только отбита попытка гитлеровцев заткнуть брешь, но и
Мимо наблюдательного пункта, где Родионов провел всю ночь без сна, опять вели пленных. Их сводили в воронку от тонной бомбы, бегло опрашивали и, как только собиралась солидная группа, маршем отправляли в тыл.
Родионов уехал в санбат навестить раненых героев штурма и вручить им ордена. Вернулся в полдень восьмого мая и получил приказание, которого больше всего опасался: пропустить соседа через свои боевые порядки, самому же оставаться во втором эшелоне и готовиться к действиям на девятое мая.
Родионов с обидой сказал генералу, что невелика, мол, честь стоять во втором эшелоне в пяти километрах от такого города, как Севастополь, имея в кармане ключ к нему. Генерал пожурил его за горячность, несвойственную старому вояке, и твердо заверил, что завтра, в решающую минуту, дивизия будет выведена вперед и завершит штурм.
То, что было накануне под Сапун-горой, в этот день повторилось на флангах. У Балаклавы и на Северной стороне не смолкала канонада. Там сжимали подкову фронта тяжелым, но упорным движением вперед; здесь же, в центре подковы, хозяином дня был Морянов, заместитель Родионова по тылу; он бросил на горные дороги все повозки, все тракторы, в течение дня передвинул склады почти к самой горе, пополнил боекомплектами батареи и патронные сумки стрелков, развернул на месте недавних боев санитарные пункты и похоронил убитых.
Саперы расчищали от мин лощинки за "Зернышком", а связисты тут же опутывали высоты километрами провода.
К концу дня Родионов вышел на новый НП среди развороченных немецких блиндажей и разметанных нашей артиллерией дотов. Это было пристрелянное немцами место, куда они сейчас бросали снаряд за снарядом. Родионов стоял под разрывами и ругал дивизионного инженера:
– Какого дьявола выбираете "глаза" на таком месте, где не видно противника. Мало ли что - во втором эшелоне! Что ж я век здесь буду стоять? Я должен видеть, как сосед ведет бой!
Ночь на девятое была тяжелой. Немецкие самолеты бомбили квадрат за квадратом все занятое дивизией пространство. А далеко над Севастополем поднималось зарево. Родионов сказал:
– Жгут. Трусят и выбрасывают весь запас бомб. Значит все. Не в первый раз так.
Утром он перебрался под большой, изрытый дождем и ветрами камень и расположился на открытом месте, подчеркивая временность своего пребывания там. Саша, поставив машину тут же возле дороги, сидел рядом с полковником; чуть ниже вились тропы, по которым сейчас шли бойцы более счастливой дивизии, выдвинутой генералом вперед.
Кто-то, увидев шагавшего вверх матроса, шутя сказал:
– Ну вот, Алексей Павлович, все ясно: моряк идет к Севастополю, и наверняка у него за пазухой флаг.
Комдив то и дело вызывал по телефону командиров полков:
– Ну, как там сосед, продвинулся?..
На той стороне шел бой, ревниво переживаемый Родионовым. Другая дивизия приближалась уже к хутору Дергачи, и Сташко время от времени докладывал, что он тоже не отстает. "На пятки наступаю!" Свистели снаряды - они поддерживали бой соседа. Шли раненые - раненые соседа. Шли пленные - тоже захваченные соседом.
Какой-то боец той, воевавшей, дивизии, увидев полковника, подвел к нему здоровенного шофера из немецкого артиллерийского дивизиона, оставил "на сохранение", а сам побежал обратно - на передовую. Немецкий шофер сказал, что пушки дивизиона разбиты и все кончено. Час назад ему дали автомат, и вот он сдался.
Пленный осведомился, скоро ли отправят его отсюда в тыл в лагерь... Внизу из лощины раздался в это время скрежет "Катюш"; пленный побледнел.
Саша смотрел на гитлеровца презрительно. Он сказал, что сейчас, мол, придется принимать все недолеты и перелеты, которыми ответят фашисты на работу ненавистного им оружия. И действительно, разрывы застучали по склонам Сапун-горы. Все прижались к камню. Обернувшись, Родионов увидел согнутую в три погибели фигуру пленного, нахлобучившего на голову каску и спрятавшего лицо в колени. И Саша и Родионов брезгливо отвернулись.
– Скажите ему, что отпускаю его в Севастополь, - бросил через плечо Родионов.
– Пусть идет, если хочет.
– Наин, найн, - испуганно ответил пленный.
– Нет, я не хочу в Севастополь!..
Внезапно в гулкий грохот боя ворвался рокот низко летящего самолета; какой-то "У-2" мчался по долине между гор в самое пекло, приветливо покачивая крыльями, и многие подумали в это мгновение одно и то же.
– Смотрите! Это наш летчик летит к Севастополю.
И Родионов ревниво подумал о том же; он запросил полки об обстановке. Но вдруг зазвонил телефон командующего. Телефонист доложил:
– Товарищ полковник, генерал вызывает...
Родионов с жадностью схватил трубку и приник к ней, дрожа от волнения:
– Слушаю, товарищ генерал-майор. Одну минуточку: тут "Катюши" играют, не слышно вас. Сейчас кончат... Все. Слушаю... Есть, вынуть карту.
– И шепотом адъютанту: "Давай, давай скорей двадцатипятитысячную, севастопольский лист". Так. На Дергачи? Так. Затем - сто шестьдесят пять и один? Есть. Что? Не разобрал. А?.. "Мессер" бомбы бросает, товарищ генерал, не слышно. Да, кончил... Сбили... Благополучно. Шофера ранило. Да, продолжаю: Малахов слева?.. Разрешите, товарищ генерал, и на Малахов? История, товарищ генерал, история!.. Есть, слушаюсь... У меня ничего... Оправдаем... Есть... Перехожу вперед на новый НП.
Родионов положил трубку, мигнул телефонистам, чтобы собирались вперед в облюбованную уже разведчиками траншею, откуда прекрасно виден был театр войны до самого Севастополя, и мягко спросил Сашу, бинтующего раненную осколком ногу:
– Так в санбат, Саша?
– Да тут осколочек, товарищ полковник. Пустяк, перевяжу. Уж я с вами в Севастополь...
– Ну, смотри. Дело хозяйское. Если так - ладь машину и жди меня впереди за Дергачами. Я пока пойду напрямик, а там двинем в Севастополь.