Север и Юг. Великая сага. Компиляция. Книги 1-3
Шрифт:
Купер наклонился вперед:
– А тебе не кажется, что ты должен его поменять?
– Она прислала тебя из Чарльстона, чтобы ты это сказал?
– Никто меня не присылал. Черт возьми, Орри… – Купер хлопнул кулаком по столу. – Как бы ни вели себя Ламотты и другие твои соседи, мы же не в Средние века живем, в конце концов! Женщины вправе сами распоряжаться своей жизнью. Пожалуйста, позволь Бретт самой решить, невзирая на опасности, которые ты видишь или воображаешь. Она пытается сохранить мир в семье. На ее месте я не был бы так щепетилен.
–
Однако он уже не был так тверд в своем решении. В последнее время Орри много думал о сестре. Он понимал, что Купер прав и ему следует согласиться на этот брак, но ничего не мог с собой сделать. Новости из Вашингтона, Чарльстона да и со всей страны становились все более тревожными.
Купер аккуратно сложил салфетку, проведя по ровному сгибу большим и указательным пальцем.
– Отлично, – произнес он. – Каффи, ты не будешь так добр сказать моему кучеру, чтобы он сейчас же подавал карету?
– Я думал, ты погостишь подольше, – сказал Орри.
– А зачем? В будущее я смотрю с тем же унынием, что и ты, и только в этом мы схожи. Да, жизнь полна проблем, но так было всегда. Бретт заслуживает возможности насладиться счастьем, которое подарила ей судьба, а ты стоишь у нее на пути и отступать, по всей видимости, не намерен. Как ни жаль, но мне, похоже, не удалось тебя убедить. Ладно, пойду загляну к матушке и поеду. Извини. – Сказав это, Купер встал и с каменным лицом вышел из столовой.
Орри сидел, прислушиваясь к дождю. Вот теперь и Купер против него. Еще мгновение назад он колебался насчет замужества Бретт, но резкая отповедь брата только разозлила его, укрепив в прежнем решении.
Он заметил, что в бокале нет виски. Когда же он успел все выпить? Он не помнил. Протянув руку, он сжал горлышко графина.
– Ты посмотри, какой туман, – пробормотала Юдифь. – Надеюсь, Купер не останется там допоздна. Мне кажется, он заболевает.
Бретт подняла глаза от вязанья, которое показывала восьмилетней Мари-Луизе:
– А почему он вернулся на верфь? Разве там кто-то еще работает?
– Нет. Он просто расстроен. Строительство корабля отстает от графика. Его главный инженер уволился и вернулся в Бруклин, потому что не смог поладить с местными рабочими. А теперь еще и банки сомневаются, стоит ли выдавать новые кредиты, ведь все коммерческие связи с Севером разорваны. Ох, все так запуталось!
Она могла бы еще добавить, что ко всему прочему Купер взвалил на себя и проблемы Бретт. Но она не стала этого делать, поскольку Бретт сразу почувствовала бы себя виноватой, а бедняжке и так было нелегко.
Юдифь очень тревожилась за мужа. На прошлой неделе он вернулся из Монт-Роял в половине пятого утра. С тех пор Купер проводил на верфи целые дни, возвращался домой только к ужину, а потом снова уезжал на Джеймс-Айленд. Лодочник, которого он нанял на круглые сутки, уже начинал жаловаться.
Но лодочник хотя бы был здоров. А вот
Но она сама знала ответ. Он убивал себя.
Огромный кильсон «Звезды Каролины» вырисовывался в тумане, как хребет, оставшийся от какого-то доисторического существа, умершего много веков назад. Купер отвернулся. Этот корабль был умирающей мечтой. Он наконец-то признался себе в этом. Однако ее останки были весьма осязаемы, и что ему теперь делать, он не знал.
Купер достал носовой платок, высморкался и вытер нос. Он явно заболевал, но ему было все равно.
Вдали, на главном судоходном пути, прозвучали короткие гудки парохода. Над Джеймс-Айлендом висел густой туман, и только свет двух фонарей, подвешенных под карнизом здания конторы, помогал не заблудиться, рассеиваясь в мокром воздухе большими веерообразными лучами.
Если бы не уехал Ван Рун, думал Купер, шагая по глубокой грязи, доходившей ему до щиколоток, можно было бы еще продолжить строительство. Ван Рун, его главный инженер, был человеком, на котором все держалось. Но он умудрился подраться с каким-то несчастным увальнем, которого наняли для переноса корзин с заклепками.
Образованный и сдержанный человек, Ван Рун начал ругаться и размахивать кулаками, как какой-то портовый грузчик. И все из-за того, что зашел разговор, кто будет владеть федеральной собственностью в Чарльстоне, в том числе фортами и вооружением, если штат заявит о своей независимости. Полдюжины рабочих уже готовы были наброситься на Ван Руна, если бы не вмешался Купер.
Все безнадежно.
Он дошел до края воды и всмотрелся в канал, представляя себе пятиугольный форт, стоящий там, на мелководье. Форт Самтер начали строить зимой 1828/29 года, но так и не закончили. Он до сих пор стоял пустым. Однако его близость к судоходному каналу и устью залива делали его стратегически важным, возможно даже более важным, чем любой другой форт Чарльстона. Что, если старого Гарднера отправят укреплять его? Вот уж шуму тогда поднимется!
Штатом, который Купер так любил, управляли дураки. Дураки и авантюристы вроде мужа Эштон. Они выкрикивали свои лозунги, произносили бессмысленные речи, забывая – случайно или умышленно – о промышленном производстве Севера и его великих достижениях, подобных заводу Хазардов. На всем Юге было одно-единственное промышленное предприятие – металлургический завод Тредегар в Ричмонде. Начнись война, как южане собираются сражаться? С помощью галантных фраз и баррикад из тюков хлопка?
Что ждет их уже в ближайшие месяцы? Вглядываясь в туман, Купер подумал, что знает ответ.