Север и Юг. Великая сага. Компиляция. Книги 1-3
Шрифт:
– Не просто прелестна – она сногсшибательна. Значит, это и есть Мадлен. Но выглядит она измученной. – Словом «усталая» едва ли можно было описать странное, словно оцепеневшее, выражение ее лица.
– Она только что вернулась из Нового Орлеана, – попытался объяснить Орри. – У ее отца снова случился удар, она помчалась туда, а через пару дней после ее приезда он умер. Ей пришлось самой заниматься похоронами. Так что неудивительно, что она измотана.
Голос Орри выдавал его чувства, и Джордж не мог не заметить этого. В последние месяцы он почти не слышал о пресловутой Мадлен и решил, что страстное увлечение его
Джордж повнимательнее присмотрелся к молодой женщине. Несмотря на темные круги под глазами, она действительно была одним из самых прекрасных созданий, каких ему доводилось видеть. Алые полные губы, бледная кожа и прямые черные волосы создавали совершенно удивительный контраст, делающий ее облик ярким и незабываемым. Джордж наклонился поближе к другу.
– А я знакомился с ее мужем? – спросил он.
– Да. Вон тот мужлан.
Орри слегка кивнул в сторону одного из Ламоттов. И тогда Джордж вспомнил, как их представляли друг другу. Джастин – так его звали. Надменный тип. Как и его брат Фрэнсис, который стоял рядом со своей безвкусно одетой женой и смазливым сыном. Этот сынок, в своем щегольском сюртуке и модном галстуке, был таким же самодовольным индюком, как его отец и дядя. Все трое вели себя так, словно были членами какой-нибудь королевской семьи из Европы, а не обычными американскими землевладельцами.
– Как она вообще уживается с такими неприятными людьми? – шепотом спросил Джордж.
– Отлично уживается. Мадлен может самого дьявола очаровать. И свои обязанности на плантации она замечательно выполняет, как матушка говорит. Это удивительно, ведь ее никто не учил вести хозяйство и принимать роды. А Джастин, я уверен, совсем этого не ценит. Идем, я тебя представлю.
Молодые люди направились к Мадлен. При виде них лицо ее оживилось, словно осветившись внутренним светом. Бог мой, подумал Джордж, да она тоже влюблена без памяти! Однако уже через мгновение к ней вернулась прежняя застывшая маска, и, глядя в ее полные ужаса глаза, Джордж решил, что причиной такой перемены был, безусловно, не кто иной, как ее муж.
Мадлен сделала несколько шагов в сторону от Джастина. Однако, прежде чем Орри успел с ней заговорить, справа от него прошли Кэлхун и Тиллет Мэйн, сопровождаемые несколькими гостями, которые почтительно шли следом и внимательно прислушивались к словам сенатора.
– Есть мнение, что история с нуллификацией была уроком, Тиллет. Что сама доктрина была ошибкой. Я с этим не согласен. Доктрина совершенно законна и ни в коей мере не противоречит Конституции. Просто мы пытались внедрить ее безрассудными методами. И тем самым обрекли на неудачу. Один штат не может рассчитывать на победу над федеральным правительством. Совсем другое дело, когда объединяются несколько штатов с твердым намерением добиться своего.
Тиллет слегка откашлялся.
– Вы говорите об отделении?
Кэлхун раздраженно передернул плечами:
– Ну, в последнее время на Юге только и разговоров что об этом. Буквально позавчера я слышал это в Чарльстоне. Один уважаемый мною джентльмен назвал отделение единственным приемлемым ответом на условия сенатора Уилмота.
Он имел в виду поправку к некоторым федеральным законам, которая позволила бы выделить два миллиона долларов на ускорение переговоров с Мексикой. Предложение Уилмота заключалось в категорическом
– Тот джентльмен прав, – заметил один из сопровождавших их слушателей. – Это условие – настоящая провокация. И оскорбление для Юга.
– А чего еще ожидать от демократа из Пенсильвании? – возразил Тиллет. – У них ведь на Севере просто неисчерпаемые запасы добродетелей!
Кэлхун усмехнулся:
– Да, и разговоры об отделении возникли как раз из-за этого. Возможно, другого способа успокоить этот регион просто не существует.
– Ну так и нечего резину тянуть! – вмешался Джастин Ламотт.
Проходя мимо жены, он бросил на нее мрачный взгляд. Джордж никак не мог понять причину его злости. Неужели Ламотт рассердился только из-за того, что Мадлен заинтересовалась разговором – одна женщина среди дюжины мужчин? Жена его брата Фрэнсиса предусмотрительно держалась на почтительном расстоянии.
– Как бы я ни презирал некоторых из этих политиков-янки, – сказал Тиллет, обращаясь к Джастину, – мне ненавистна сама мысль о том, что после всех наших усилий по созданию этой страны придется выбирать раскол.
Губы Кэлхуна дернулись.
– Слово «выбирать» здесь вряд ли уместно, – произнес он. – Если дойдет до отделения, для нас это будет вынужденный шаг, навязанный нам теми северянами, чье любимое развлечение – глумиться над нами.
– Нам будет лучше после отделения, – заявил Фрэнсис Ламотт.
– Фрэнсис, да как вы можете так говорить?
Услышав женский голос, мужчины застыли от неожиданности. Потом все как один повернули головы и разинули рты. Джастин выглядел так, словно готов был провалиться сквозь землю. Орри с тревогой смотрел, как его стыд стремительно превращается в ярость.
Но Мадлен, похоже, такая реакция на ее слова нисколько не смутила. Странное, словно замороженное, выражение исчезло с ее лица, глаза теперь сияли живым блеском. Заговорив, она уже явно не собиралась умолкать.
– Я родилась и выросла на Юге, сенатор, – обратилась она к Кэлхуну. – И еще много лет назад впервые услышала, как мужчины говорят о выходе из Союза. Мой отец всегда считал эту идею пагубной и глупой, утверждал, что она не принесет ничего, кроме вреда. Я с тех пор немало думала об этом и могу сказать, что согласна с ним.
В отличие от всех остальных мужчин, не скрывавших своего возмущения таким неслыханным поведением, Кэлхун выслушал Мадлен достаточно вежливо, но и он был весьма озадачен посягательством женщины на мужскую территорию.
– В самом деле, мадам? – сказал он, слегка приподняв бровь.
– Разумеется! – Мадлен одарила его обезоруживающей улыбкой. – Вы только подумайте о практической стороне дела. Что, если мы отделимся и цены на рынке хлопка и риса пойдут вниз? Такое уже случалось прежде. Много ли сочувствия и помощи мы получим тогда от северных штатов? Что, если там окажется у власти весьма недружелюбное к нам правительство? Что, если они примут законы, которые помешают нам покупать товары для наших повседневных нужд? Мы зависим от Севера, сенатор. У нас нет своих заводов. И никаких серьезных ресурсов, кроме…