Север Северище

Фомичев Владимир Т.

КОРОТКО

В Самзасском леспромхозе лесозаготовительная бригада Харлампия Николаевича Конобеева перешла на трехсменку.

Северная ветка железной дороги от Верхнекондинской до станции Агириш будет завершена в ноябре текущего года. Семьдесят три километра стальной магистрали в основном уже проложены. Будет выполнено работ на сумму около четырех миллионов рублей.

Только в течение последнего года стройучасток Алябьевского леспромхоза ввел в строй среднюю школу, Дом культуры, промтоварный магазин в кирпичном исполнении на шесть рабочих мест со всеми удобствами. Каменщики возводят «Гастроном», 125-тонный

холодильник. Бывший деревянный клуб передают на Дом связи. Используют кадровых строителей ( штукатуров, плотников и др. ) и сезонников.

СТРОИТЕЛЬ ГАЗОВЫХ ТРАСС

О ч е р к

Главный инженер автотранспортной конторы производственного объединения «Южгазпромстрой», перечисляя лучших водителей «Уралов», первым назвал Евгения Алексеевича Радостина.

– Плетевозчик номер один. Если собираетесь на трассу, он и отвезет завтра. В пути познакомитесь. На всякий случай: у Радостина на кабине цифра 17.

Назавтра около семи утра прораб четвертого Строительно-монтажного управления, остановив уже загрузившегося семнадцатого, произнес:

– Единственный во многих отношениях водитель, - и представил меня Евгению.

Первоклассный водитель оказался и замечательным собеседником, интересным во всем человеком.

– Сколько же весят три трубы? – поинтересовался я.

– Двенадцать с половиной тонн.

С любопытством смотрели на водителя сорокаметрового автопоезда идущие на работу комсомольчане. Высокий, широкоплечий, он, сидя прямо и поворачивая легко руль, преодолевал довольно крутые повороты, глубокие рытвины весенней распутицы и улыбался:

– Впервые здесь люди видят, как плетевозы ходят. Вот и любопытствуют. Да. Какую технику имеем, - посмотрел в мою сторону карими глазами.
– Была бы такая в войну – сразу немца на лопатки положили.

«Урал» вышел на прямую лесовозную дорогу, изрядно усеянную ямами с водой. Стрелка спидометра около сорока, на некоторых участках – около шестидесяти.

– На этой дороге вообще идешь, как торпеда. – Евгений волнообразным движением руки изобразил, как этот снаряд несется по волнам.

На опасных подъемах, проезжая глубокие впадины, он приоткрывает дверь кабины и, работая автоматически руками и ногами, следит, как преодолевает препятствие прицеп и ведет себя груз. Между тем мы нагнали две вышедшие раньше машины. Плетевозы напоминали собой пушки, которые, как сказал А. Твардовский, «к бою едут задом».

Темный загар лица и черные смоляные волосы выдают в Евгении южанина. Он, как потом я узнал, уроженец Ростова, и семья там живет.

– Я дальше Вологды не бывал. На Севере, собственно, впервые, - говорит, поправляя сползающую с сиденья к рычагу демультипликатора шубу.

Евгений в костюме приятного серого цвета, легком синем свитере, сапогах. На голове красивая рыжая шапка.

– Погода стоит отличная, - говорит. – Солнышко светит, температура плюсовая. Можно вот так ездить, - кивает головой на себя. – А шубу пора в вагончике

оставить, как думаете?

Я рассказываю ростовчанину о нашем переменчивом климате.

– Удивительна все же наша страна, - отзывается он. – Двадцать дней назад в Сочи видел, как все цветет, а здесь еще снегу вон сколько…

Я на трассах тридцать лет, из них – шесть на трубовозах. Чего только не было за эти годы! Какие сложные трассы провели, сколько интересных людей повстречал, сколько в памяти самых разных – радостных, печальных, смешных – историй, событий, случаев, - задумчиво говорит Евгений. – По этой дороге ехать одно удовольствие. Вот в Грузии, в горах, вели трассу – не плеть, а одну трубу возили. Длительный подъем, сплошные повороты, рядом – обрыв; машина, как змея, извивается. – Опять изобразил ее движение рукой. – Я потом по этой дороге ехал на своих «жигулях» с семьей. Жинка с тещей в окно боялись смотреть, в сиденье уткнулись. А мы там сколько раз с нелегким грузом прошли. Товарищ на той трассе погиб…

А около Туапсе возил через перевал Индюк трубогибку почти шестиметровой высоты. Подъем настолько крут, что некоторые в негруженой машине бояться на него подниматься: выходят из кабины и преодолевают перевал пешком, потом снова садятся.

Жинка иной раз говорит: «Ну, что тебе надо? Есть квартира, машина, живи и работай в Ростове». А я месяца два пробуду дома и начинаю маяться. Пока молодой, не уйду из газовой промышленности. Вот только по семье скучаю. А возить за собой очень неудобно, хотя некоторые «кочуют» вместе с семьей.

Так за разговорами преодолели «самый трудный подъем». Здесь специальный тягач стоит: помогает поднимать на него плетевозы. Мы преодолеваем подъем без помощи трактора.

Евгений говорит:

_ «Урал» хороший попался. Сам получал пять машин вместе. Этот, как зверь. А другие нет-нет да и начнут «парить», а то и поломаются.

Скромен мой спутник. Отлично понимаю, что от машины многое зависит, но главное дело – высокое мастерство шофера. Мне хорошо видно, как умело и расчетливо Евгений совершает любое действие: переключение скоростей, торможение, разгон и т. п. Пораженный точностью выполнения очередной «фигуры высшего пилотажа», когда подход к препятствию и преодолеение его «тягачом» производится легко и быстро, а прицепом – медленно и плавно, думаю: «Вести телерепортаж с моего места – зрители испытают не меньшее волнение, чем от футбольного матча в Лужниках».

Впереди – узкая площадка разъезда. Наш «Урал» прижимается к правой стороне и останавливается:

– Пусть идущий за нами бензовоз проскочит. – Радостин, пользуясь остановкой, выходит из кабины, чтобы сделать внешний осмотр автопоезда. Под немалым весом шофера, ступившего на подножку, качнулась кабина. Когда он снова занял свое место, я попытался, но не мог представить его в легковом автомобиле.

В этот день мы были в движении всего четыре часа, простояли в ожидании, пока расчистят площадку, на которую можно сбросить груз, шесть часов. На стоянке шофера тридцати плетевозов собрались вместе. Центром разговора не раз становился «мой» водитель, наприимер, когда зашила речь о том, что ему удается перекрыть дневную норму в два раза. Евгений отшучивался: