Северка
Шрифт:
Польские грибы очень любят лесные зверьки. Рядом стоят свинушки, сыроежки – их не трогают. А от польских то полшляпки отъедят, то лишь ножка голая торчит. Ножки почему-то не едят. А шляпку едят по-разному. Кто-то их съедает целиком, а кто-то выедает только споровую мякоть. Из польских варю перловый супчик – чудо.
Вдоль большого пруда, сразу за памятником агенту Клаусу, тянется кленовая роща. Здесь в овраге множество чернушек и мусора, а в остальных местах, кроме оврага встречаются желчные грибы. Желчные растут парами. Похожи на моховики. Шляпки сверху серые, а снизу розовые. Ножки красноватые у корня. Это только для наших
У подберезовиков шляпки разные – от цвета горького шоколада до пепельного. Подосиновики растут с самым большим промежутком времени.
На том же месте подосиновик можно найти через пять недель.
Грибы растут, пока не замерзнет почва. Или точнее – вода. Даже после первого снега растут.
У моей правой кроссовки, которой топтал пожар весной, отошла подошва.
Это случилось в конце мая в дальнем лесу. Горел тонкий слой прошлогодних листьев. Давно не было дождя, в лесу сухо. Стал затаптывать огонь. Затушил небольшую полоску, ступня нагрелась сквозь кроссовку, и подошва поплыла, точнее клей, которым соединяются слои. Нашел палку и заканчивал ей. Сначала бил по пламени, потом стал ворошить горящие листья. Оказалось так гораздо эффективнее.
Несколько раз подклеивал подошву обувным клеем, токсикоманы говорят надежный. Но хватает не на долго, все равно постепенно отваливается. Накалил гвоздь, проколол четыре отверстия в мыске и подвязал леской. Теперь проблем нет. В магазинах меня берет на прицел охрана. Вообще-то я брит, трезв и чист, но они замечают несчастную кроссовку и бахрому снизу джинсов. Я уже отпарывал и заново подшивал их. Хлопок тонкий, опять время пришло. Не догадался сразу защитную полоску подшить. Да еще сзади на джинсах зашитый уголок – такса цапнула весной. Охрана в продмагах, не стесняясь, подходит и смотрит, чтобы я не стянул какую-нибудь булку с прилавка.
В середине лета набрал много малины, сварил варенье. А яблоки есть в нашем школьном саду или в лесу, у начала реки Пономарки. Там остатки большого сада, даже столбы от старого забора остались. Если яблоки совсем кислые, можно сварить варенье. В саду тропинку передо мной переполз уж. Грелся на солнышке.
Отправил письмо в Голос Америки и Страсбургский суд.
9 утра. Широкая просека ЛЭП с редкими невысокими березками, осинами, сосенками. Хожу, смотрю под ноги, ищу моховики. Какой-то отдаленный шум или лай заставил меня поднять голову. Никого поблизости нет. Вдалеке по восточной опушке идет человек. В двадцати шагах от меня мелькнула рыжая спина между холмиками травы и кустов.
Колли. Бежит в мою сторону. Опять спустили собаку. Сейчас станет лаять, бросаться, пока этот дядя не подойдет. Жду. В десяти шагах из кустов выходит лиса. Если бы я шуршал, хрустел ветками или ветер был в ее сторону, то вспугнул бы ее конечно. Лиска замерла от неожиданности с приподнятой лапкой. Голову повернула на меня.
Несколько секунд мы смотрели друг на друга. Я опомнился первый:
– Для моей любви нет слов-с. Вот так хотел бы
– Ах, скажите, пожалуйста, кто же то существо, которое Вас так пленило?
– Может Вам неприятно будет меня слушать-с.
– Ах, напротив.
– Так это Вы-с самая-с и есть-с!
Большая. Огненно-рыжая. От кончика носа по подбородку на грудь спускается белая полоса. На лапках черные перчатки. Мех не прилизан.
Пушистая. Хвост вытянут вдоль земли, толстой трубой. Хороша. Не хватает бабочки. Даже мысль мелькнула: не убежала ли из питомника?
Как, лазая по норам, она так прекрасно выглядит? Недавно смотрел фильм о природе Шотландии, показывали лису. Шерсть сосульками, рожица грязненькая, сама маленькая, как песец.
На опушке за прудом какие-то грузовики сбрасывают отходы. Уже третий день возят. Не бытовой мусор, а коричневую листву. Сбрасывают рядом с лесной дорогой, по которой я пробегаю утром. От куч идет устойчивый ментоловый запах и валит пар. Не дым, а именно пар. Кучи свалили вчера, а пар поднимается до сих пор. Выпал первый снег, сантиметров пять, и через снег запах слышен. Появились новые кучи.
Когда гулял, заметил грузовик с листьями, пролетевший мимо. На следующий день нашел лесничество или администрацию парка. Они разложили карту местности, и я показал им, где сбрасывают и какой дорогой ездят грузовики. Женщина обещала вызвать эколога. Выхожу из домика, а на территорию лесничества въезжает грузовик с коричневыми листьями. Подумал, может они вместе? На следующий день бегу утром.
Издалека вижу: у куч мусора стоит Рафик, вчерашняя женщина и эколог с хмурым лицом. Пробежал мимо, поздоровался. Они завелись и уехали.
Дня через два мусор убрали полностью. Выскребли все до земли.
С осени в дальнем лесу появилось много собак. Не бездомные, а с хозяевами. Без поводков и намордников. Некоторые собаки бросаются.
Не все агрессивные, иные хотят просто поиграть. Но когда они бегут со свирепыми лицами и громко орут, оповещая всех в округе, я не успеваю разобрать понарошку это или будут кушать.
Часто собака подбегает, лает и не дает бежать дальше. Собаковод стоит в ста шагах зовет ее, зовет. Наконец, она поворачивает трусцой к нему, но стоит пожать, а иногда, даже пойти, снова делает выпады.
Тогда собаковод, не торопясь, сам идет к нам.
Проходит неделя, другая и одна собачья группа в дальнем лесу полностью меняется на другую. Семь, десять собак запомнить не трудно, тем более, если она хоть раз бросилась и орала, не давая вставить слово. Собачники ходят в этот лес из поселка в пятнадцать домов, окруженного со всех сторон лесом. Другие дома очень далеко.
Ладно, появились восемь новых. Но куда исчезли все, что бегали раньше? Две, три недели и снова ротация. В парке, при входе в лес, не так. Достаточно побегать с месяц, чтобы запомнить десяток собак, которые там крутятся утром. Не бывает такого, чтобы все десять сразу пропали.
Когда бегаю, меня часто подлавливают на лесных перекрестках, на которых обзор закрывает высокая трава или кустарник. В двух шагах из-за кустов вдруг вылетает собака или две, бросаются. Теперь я притормаживаю перед такими перекрестками. Но прогресс не стоит на месте. Собаководы стали гулять не только по дорожкам, но и в лесной чаще. И теперь собаки вылетают из самых неожиданных мест.