Северная королева. Книга 3
Шрифт:
— Я скажу! — визжала она. — Как мне было больно и противно, когда Алэр отдал меня грубияну эрт Сиарту. Никому из вас не понять, что я испытывала, ложась с ним, а не с любимым мужчиной в постель. Как громко я кричала, что презираю мужа! Как я сравнивала его с Алэром и, не боясь гнева, высмеивала его недостатки! — вдохнула и разразилась новой тирадой. — Все, как есть скажу! Вспомню все раны и несколько попыток самоубийства, когда презираемый супруг буквально вытаскивал меня из объятий смерти, а я молилась о ней! Прокричу о каждой минуте рядом с нелюбимым, о каждой секунде, которую я прокляла в его удушающих объятиях! — рассмеялась
Я вздрогнула и сцепила руки в замок, чтобы прогнать гадкую дрожь, прокатившуюся по позвоночнику. Испугалась не за себя — за малышку, которая еще не родилась, но уже стала объектом чужой ненависти. Легко ненавидеть и кричать об этом всему миру, но сложно, почти невозможно терпеть, когда кто-то льет на тебя грязный поток отвратительных, ядовитых слов! Теперь я на себе ощутила, что испытывал Рейн, когда я, не думая и не щадя его чувства, истерично голосила о своей ненависти и желала ему мучительной смерти. Он терпел и прощал мне каждый пропитанный моей ненавистью и его мукой звук. Должна ли я сейчас последовать его примеру? Будет это слабостью или победой? В чем мои сомнения? Разве Алэр казался мне когда-нибудь слабым?
— Что за яд ты подмешала? — с поразительным хладнокровием поинтересовалась Диль.
Танель не ответила, она по-прежнему сверлила меня непримиримым взглядом, в котором явственно отражалась ее злоба и желание навредить мне. Я прислушалась к себе — внутри был лед, ставший моей частью, моим спасением. Его не расколоть и не растопить. Никому. Кроме меня самой. Я не желаю зла вдове эрт Сиарт. И я не обвиняю ее. Ни в чем!
Танель, будто бы прочитала мои мысли, и зашипела, пытаясь сорваться и напасть, выпустив острые когти. Она так и видела, как мертвой хваткой удерживает меня за горло, и рвалась из рук Диль, намереваясь перескочить через стол и осуществить свою мечту.
Диль с трудом справлялась с разъяренной женщиной, и на выручку поспешила Лелька, отпустив служанку. Вдвоем альбины вытащили Танель из-за стола и повели ее под руки к выходу. Она кричала и весьма громко, так что Жин поморщилась. Я поднялась, чтобы остановить их — кто мы такие, чтобы вершить судьбы? Но на мое плечо опустилась рука Рилины.
— Не вмешивайся! Твои стражницы разберутся! — и в назидание им сказала. — Не забывайте, что она знатного рода!
— А еще она гостья хозяйки! — вступила Тижина.
— Не убьем! — с ухмылкой обернулась на ходу Лелька. — Покусаем немного! — И рыкнула, нагоняя страх.
Танель обмякла, перестала вырываться и с покорностью переступила порог, за которым ожидал Дух.
— Он сумеет развязать ей язык! — Миенира отчетливо вздрогнула после фразы, брошенной Тижиной вскользь перед тем, как вновь усесться на скамью и продолжить трапезу.
Мне тоже стало неловко — еще совсем недавно девчонка поддерживала вдову и была добра к ней, а сегодня без сожалений отдавала бывшую товарку на растерзание.
— Как ты можешь быть такой циничной? — укоризненно осведомилась
Жин небрежно повела плечами и, не прекращая жевать, продолжила ужин. Осознавая, что перевоспитывать ее бесполезно — повзрослеет — поймет, я взглянула на Рилину.
— Мне хотелось бы переговорить с вами.
Тижина, проглотив кусок, тотчас откликнулась:
— Извини, но я еще не закончила трапезу. Так что не уйду!
Миенира поднялась, но я остановила ее.
— Тайны нет. Мне нужен ключ от башни. Я намерена провести в ней некоторое время, — не отводила глаз от Рилины.
Она почему-то помалкивала и старательно избегала моего прямого взгляда. В ее молчании чудилось что-то зловещее, но я чувствовала — вопрос важен и намеревалась идти до конца.
— Какой именно башни, охотница? — Жин забыла об ужине и с любопытством во взоре обернулась ко мне.
Рилина по-прежнему хранила безмолвие, лишь убрала ладонь с моего плеча, и я заметила, как дрожат ее пальцы.
— Той самой, которую Роан построил для Мирель, — настойчиво проговорила я, провожая взглядом каждое движение Рилины.
Она выглядела встревоженной, хмурилась, отводила глаза и покусывала губы. Она знала о башне нечто такое, чего не было известно мне, и пыталась скрыть, отгородиться стеной молчания.
— Что за башня? Почему я не слышала о ней? — распалилась Тижина и подошла к нам, не выпуская из рук ломоть хлеба. — Ну, охотница, говори, если начала!
Я мотнула подбородком и сказала:
— Твоя матушка объяснит! — не теряла надежды вызвать Рилину на разговор и объясниться.
Но она отчаянно старалась избежать щекотливого вопроса и искала возможность покинуть зал. Ей повезло, когда в дверях с моим ужином появилась Эвильена. Лицо альбины было пасмурным. Она шла вперед, будто канатоходец, тщательно выверяя каждый последующий шаг. Я невольно скрипнула зубами. Так дальше продолжаться не может!
— Рилина, мне нужен ваш совет! — я повысила голос, надеясь достучаться до сознания собеседницы, и она со вздохом откликнулась:
— Поговорим, но не сегодня, — совершила попытку уйти, но спохватилась. — Я понимаю, почему ты хочешь оставить замок, и одобряю, но помочь советом не могу.
— Просто скажите, где ключ! Мне известно, что башня цела и невредима! Мой ребенок должен родиться в Нордуэлле, но не в замке, в котором теперь другая хозяйка. Мои люди на грани! Они больше не могут рисковать своими жизнями, пробуя на вкус еду, подносимую мне. Они не должны дерзить и убивать ради меня! Нам нужно поберечь силы и несколько месяцев провести в покое, чтобы собраться для решающего удара! — я высказала наболевшее, не позволяя ей отвернуться и забыть.
— Завтра. В комнате с травами, — Рилина назначила мне встречу и посчитала разговор завершенным, а вот ее младшая дочь пришла в неистовство. Если бы не мое положение, она бы набросилась с кулаками.
Тижину буквально распирало от злости.
— Что? Что я слышу? Ты опять сбегаешь, несмотря на то, что обещала Алэру остаться? — она рычала и сжимала кулаки.
Хлеб в ее правой руке крошился на пол. Я смотрела на падающие крошки и моргнула, услышав звук пощечины. Жин умолкла и прижала левую ладонь к пылающей щеке, а затем мы обе ошарашено воззрились на раскрасневшуюся Миениру. Обычно сдержанная и воспитанная девушка неожиданно проявила эмоции и выразила обуявший гнев.