Северная королева. Книга 3
Шрифт:
Лес встретил меня густым сумраком, стрекотом цикад, запахом мха и влажной земли. Перебравшись через поваленные ветви, я шагнула на знакомую тропинку, ведущую к ручью, словно его пение звало меня к себе. Сверху сквозь ветви, еще не успевшие одеться густой листвой, струились лунные лучи, выстилая мой путь. Я была благодарна ночному светилу, потому что в сумраке можно было легко заплутать или просто споткнуться о выступающий корень. Едва шевелились на слабом ветру проклюнувшиеся листочки, шептались под ногами стебельки взошедших трав, белели в темноте необхватные стволы деревьев, покрытые лишайниками. Лес жил собственной жизнью,
Ручеек звенел в овражке, приглашал спуститься и преклонить колени. Я не стала противиться, опустила ладони в ледяную, кристально чистую воду. Серебристый блеск щедрой луны стелился по земле, играл бликами в волнах, высветляя дно, отчего каждый камушек заискрил, засеребрился, а затем будто бы слился с соседним. Я только раз моргнула, а затем с преувеличенным вниманием вгляделась в открывшееся видение.
Покои лорда Нордуэлльского замка мне были хорошо знакомы — каждый закуток, камин, просторная кровать. Воспоминания о жарких ночах, проведенных здесь, накатили неожиданно, отозвались сладкой судорогой внизу живота, так что пришлось сцепить пальцы рук и шлепнуть по воде. Видение пошло рябью, и я тотчас спохватилась и взмолилась Весне, попросив прощения за свои эмоции. Бухающее в груди сердце дрогнуло, глаза замерли, когда в покои прошли мужчина и женщина.
— Ты обязан поддержать меня! — я видела, точно наяву, как сверкнули синие глаза Илны. — Ради нашего общего прошлого! Вспомни, как сильно я любила тебя! — она смотрела в упор на Алэрина.
Он не отводил от ее лица своего темного, тяжелого взгляда.
— Любила? — голос демона звучал надрывно. — Его? Или меня? Нас обоих? — кривая усмешка исказила благородные черты. — Ничего не говори! Ответ я хорошо знаю, — как в бреду шептал Рин, протягивая руки к Илне. — Потому что ты и я когда-то были близки, как никто до нас!
Она было потянулась к демону, но вдруг шарахнулась от него, словно бы получила чужой, безмолвный приказ.
— Когда-то! Ты сказал верно, второй, — ее усмешка вышла злой, женщина стремилась задеть, унизить собеседника.
Уголки его губ снова дрогнули.
— Да. Ты звала меня так. Всегда… с того самого времени, как мы втроем босоногими детишками носились по холмам, презрев опасности.
— Ты помнишь те времена, второй? — словно шелестом ветра прозвучал ее вопрос.
— А ты, Илна, что помнишь ты? — голос Алэрина внезапно стал тверже, сильнее, словно мужчина жестко отринул чувства.
— Все! Я помню все, второй! — она уверенно вскинулась. Оскалилась, подобно бешеной волчице. — И жалею, что послушалась Беккит и не убила тебя, когда была возможность! А ведь она наслаждалась теми моментами, когда заживо резала тебя, представляя на твоем месте Рейна!
Рин сжал кулаки, выдохнул сквозь стиснутые зубы, едко бросил:
— Поздно сожалеть! Хотя ты…
Илна не позволила Алэрину договорить, грубо оборвав его:
— Ты, второй, мог бы все предотвратить! Почему ты не рассказал своему брату, у кого томился в плену долгих шесть месяцев?
— Чтобы ему не было мучительно больно от того, что ты предала его.
— Но разве он не страдал после моей смерти? Разве Рейн не оплакивал горькими слезами кончину любимой супруги? — женщина рассмеялась сухим, безумным смехом, запрокинув голову, а после выпрямилась. — А я видела, как он рыдал у гроба моей кузины!
Рин как будто не услышал
— Знаешь, а я осел! Был им!
— Вы два осла! — обидно хмыкнула она, но он снова точно бы не слышал ее, повторил:
— Да, я был ослом, — словно вел беседу сам с собой. — Я верил тебе, твоим слезам, мольбам и боли в глазах. Я поверил, что ты уйдешь на юг и больше никогда не встанешь между нами.
— Я и ушла! Должна была уйти, чтобы вернуться и стать первой.
— Ты всегда хотела быть первой, а я был слеп, считая, что ты любишь меня, а ведь видел, насколько изменилось твое лицо, когда ты смотрела, как Алэр целовал Танель, — Рин не отрывал своего настойчивого взгляда от Илны, а она скривилась в ответ.
— Скудоумец! — и кинулась на него, стараясь добраться и выцарапать ему глаза.
Я еще слышала грохот, а затем видение поглотил огонь, смотрящийся жутко в отражении на воде. Безотчетно я отшатнулась, но взор не отвела, продолжая всматриваться в колдовскую поверхность воды. Вглядывалась с надеждой, хотя поначалу не осознавала это, и магия Весны откликнулась на мой молчаливый зов.
Огонь еще горел, но он уже не был яростным пожаром, это трепетали на ветру многочисленные факелы, освещая арену и трибуны, опоясывающие ее. Я узнала это место, хоть никогда не видела, зато много слышала, пока была в плену на юге. Над головами собравшихся людей, громко кричащих, алчущих зрелищ, светили холодные звезды, но они не остужали горячо стучащие сердца. Мое собственное сердечко билось неровно, а затем на миг остановилось, чтобы спустя очередной момент сорваться и понестись вскачь, как вспугнутая кобылка. Мои глаза увидели Беккитту, сидящую в королевской ложе. Моя соперница улыбалась, а потом поднялась и махнула рукой, подавая сигнал. На меня нахлынули звуки, точно я не была в далеком северном лесу, а находилась на арене в Царь-городе. Толпа бесновалась, требуя крови, хотя красная жидкость уже изрядно залила песок, покрывающий идеальной формы круг. Решетка ворот дрогнула и с лязгом поднялась, выпуская на арену одинокого бойца. Я закрыла рот влажными, ледяными от воды ладонями, чтобы не закричать от отчаяния.
На арену Ура шагнул Алэр. Мой лорд на ходу стянул простую домотканую сорочку, забросил на плечо. Он будто бы не видел собравшуюся разгоряченную азартом толпу, его взгляд нашел Беккит и прожег ее насквозь, так что королева чуть удержалась на ногах. Рейн улыбнулся, точно праздновал победу. Меня охватила предательская дрожь, за которую сразу стало стыдно, ведь я испугалась, хотя должна была бы гордиться. Сквозь расстояние между нами я ощущала чувства любимого — охвативший гнев, жар в его груди и радость от предстоящей схватки. Лорд знал — лучше умереть в бою, чем в темнице!
У меня внутри похолодело, когда Алэр отвел взгляд от лица Беккит и посмотрел в сторону. Там пугающе медленно поднималась вторая решетка, а за ней рычали, поднимаясь на задние лапы, жуткие трехголовые монстры — одгары. Я слышала о таких созданиях — Беккитта часто восхищалась ими, раз за разом пересказывая жуткую историю появления этих чудовищ. Она гордилась своим предком, сумасшедшим на мой взгляд, сумевшим скрестить дикого волка, бешеную собаку и какое-то порождение бездны. Чудище вышло на редкость омерзительным и кровожадным. Оно не щадило никого, а кормили таких существ исключительно человеческим мясом.