"Северная корона". Компиляция. Книги 1-13
Шрифт:
– Просто для систематизации данных… – задумалась Шарлотта. – Ты предлагаешь добраться до крыши авианосца, защищенного целым роем истребителей, в разгар боя, притащить с собой ядерный снаряд, не взорваться в процессе, каким-то образом сорвать люк, который весит больше, чем челнок, и устроить взрыв, который будет видно на Земле и Марсе невооруженным глазом?
– Ага.
– И правда прикольно.
– Вы оба, что ли, двинулись? – не выдержал Иарлайт.
– Нет, такие и были, – заверил его Одхан. – А ты сильно не искри, ты тоже участвуешь.
– Я-то с какой стороны?!
– А какая сторона у тебя лучше функционирует?
Ругаться киборг мог сколько угодно, он и сам понимал, что план вполне выполнимый. Недостаток тут, пожалуй, был только один: защита Тео на этот период сводилась к одной лишь Бенни. Ну и что с того? Во-первых, один раз эта малявка уже справилась, она достаточно сильна, чтобы дождаться подмоги. Во-вторых, не похоже, что целью нападения было добраться до него… как ни странно. Если бы его сделали мишенью, к кораблю уже хотя бы начали подбираться. Жаль, что Виндара перевели на другую миссию, подстраховка с его стороны не была бы лишней. Но и так вполне можно справиться.
Шарлотта понимала все это, она не возражала – ей, кажется, тоже хотелось размяться. Громыхал один пацан, но и он делал это, выполняя поручения Одхана, так что его вопли легионер привычно игнорировал.
Как и ожидал Четвертый, необходимое оборудование у Черной Армады нашлось. Снаряд подходил идеально: достаточно маленький, чтобы уместиться в специальный рюкзак, достаточно большой, чтобы устроить «Стормгейт» такие проблемы, после которых компания даже по другую сторону закона никому не сможет быть полезной. Да еще и челнок нашелся отличный – маленький, скоростной, из тех, которые предназначены для срочной эвакуации или разведывательных миссий. Правда, никаких серьезных орудий на нем не было, но они все равно не помогли бы против истребителей «Стормгейта». Успех теперь сводился к скорости и мастерству пилота.
Тут пацан должен был справиться. Одхан искренне считал, что этого киборга еще учить и учить, прежде чем он станет полноценной боевой единицей. При этом Четвертый признавал и заслуги Иарлайта: пацан действительно работал над собой, и многое у него получалось все лучше. Управление космическими кораблями – в первую очередь.
– Только скафандры у них общего образца, не модели спецкорпуса, – предупредил Иарлайт. – Разница не огромная, но есть.
– Оставишь эту увлекательную информацию для другого случая, – усмехнулся Одхан. – Нам скафандры нужны не больше, чем занимательные факты о них.
– Ты уверен, что это прям лучшее время повыпендриваться? – тут же вспылил киборг.
– Для того, чтобы выпендриваться, всегда есть время – кто, если не я? Скафандров не будет.
Иарлайт беспомощно посмотрел на Шарлотту, видимо, считая ее представительницей благоразумия в дуэте легионеров. Но Шестая лишь развела руками. Она-то знала, что Одхан на самом деле не устраивает демонстрацию, он обеспечивает им лучшие условия.
Не каждый легионер умел не то что двигаться, выживать в открытом космосе. Но высшие могли, хотя и не любили такого. Зато отсутствие скафандра обеспечивало более высокую скорость и лучшую маневренность. Одхан прекрасно знал, что у него и Шарлотты будет в лучшем случае час, прежде
По-хорошему, следовало поставить в известность Черного Адмирала. И Одхан даже честно попытался, но ответа с флагмана почему-то не было. Это обеспокоило команду корабля, а вот легионер лишь решил, что его совесть чиста. Мало ли, чем может быть занят Данкард Этерион? У него, вообще-то, бой за окошком идет!
Иарлайт занял кресло пилота, легионеры устроились в крошечном грузовом отсеке. Не слишком удобно и чудовищно тесно, но иначе нельзя: только так они могли попасть на поверхность авианосца. К тому же, в том, чтобы вплотную прижаться к Шарлотте Мю, Одхан не видел совершенно ничего плохого.
Иллюминаторов в грузовом отсеке, естественно, не было. Для легионеров путешествие через пространство стало лишь вибрацией металла и мерным гулом, звучащим отовсюду сразу – так работали двигатели. Ни взрывов, ни другого шума они услышать не могли, время и расстояние тоже превратились в нечто абстрактное, как будто существующее в другом мире.
Чтобы хоть как-то зацепиться за реальность, Одхан решил задать вопрос… По крайней мере, себя он убедил, что причина именно в этом.
– Как ты?..
Прозвучало все равно дурацки, и Одхан тут же почувствовал себя толстой пожилой нянькой рядом с содравшим коленку малышом. Но Шарлотта, видимо, от таких ассоциаций не страдала, она ответила спокойно, дружелюбно даже:
– Я нормально. Я бы не согласилась участвовать, если бы мне не нравился твой план.
– Я не только про план, я… вообще.
– Тоже. Я чувствую себя лучше… Это сложно объяснить, чисто на уровне интуиции… Мне становится лучше, когда появляется уверенность, что я поступаю правильно. Сейчас она есть.
На этом время для разговоров закончилось: прозвучал резкий звуковой сигнал, которым Иарлайт предупреждал их, что челнок приближается к цели.
Одхан прекрасно знал, что сейчас будет жестко. Челнок не предназначался для таких вот диверсий, поэтому не было никакого специального механизма, спускающего их на поверхность корабля. Грузовой отсек просто открылся, и они, оттолкнувшись от металлических стенок, сорвались вниз… Хотя большой вопрос, конечно, вниз ли. Где здесь верх, где низ? Одхан эту дилемму решал очень просто: низ там, куда направлены его ноги.
Иарлайт выполнил инструкции предельно точно: открыл люк там, где велел Четвертый, и строго на заданной скорости. Благодаря этому они оказались прямо над грязно-серой поверхностью авианосца. Шарлотта зацепилась сразу, по-кошачьи ловко, словно не было задачи проще. У Одхана получилось не так хорошо, как хотелось бы, он перевернулся, чуть прокатится по металлу, но все же нашел точку опоры.
Находиться в открытом космосе было именно так паршиво, как он помнил. Организм легионера приспособился быстро, секунды за три-четыре… Но это были очень долгие секунды. Первый удар привычно оглушил холодом, болью, давлением… всем сразу. Легкие по инерции пытались работать, набирать воздух, но воздуха не было. Глаза затянулись мутной пленкой, на миг обернувшейся полной слепотой. Мышцы стали твердыми, как будто окаменевшими, и Одхан даже не пытался двигать ими, знал, что это чревато серьезной травмой.