Северная корона. По звездам

Джейн Анна

Музыкальное состязание уже в десятый, юбилейный раз должно было пройти в соседнем городе, в котором Марта была лишь однажды, давным-давно, и для нее это место ассоциировалось не только с международным скрипичным конкурсом имени Л. Аэура, но и с популярной рок-группой «На краю», участники которой были родом оттуда.

Организаторы, силами которых конкурс ежегодно выходил на славу, обещали и на этот раз очень постараться, дабы не опозорить родную страну перед многочисленными иностранными гостями и конкурсантами из других стран, представляющими самые разные государства: Японию, Израиль, США, Германию, Францию, Чехию, Италию и многие другие, в том числе страны бывшего СССР.

Поскольку мероприятие было очень серьезным, вместе с Мартой на него полетела и ее педагог Наталья Рудольфовна, которая

усиленно занималась со своей лучшей, как она справедливо считала, ученицей перед столь значимым событием, а также и концертмейстер – приятный молодой мужчина, поскольку первые два тура должны были проводиться в сопровождении фортепиано, а третий, финальный, – в сопровождении симфонического оркестра.

Естественно, дни подготовки и разучивания программы перед конкурсом прошли для Марты сумбурно, как в зыбком тумане, и быстро, в каком-то бешеном африканском ритме, который заставлял забыть обо всех личных проблемах и переживаниях, ставя на первое место лишь только участие в конкурсе. И более-менее в себя девушка пришла уже в салоне самолета, сидя в кресле рядом с заснувшей Натальей Рудольфовной и концертмейстером Егором Станиславовичем, который сидел в наушниках, видимо, слушая музыку.

«Неужели уже завтра это начнется? – с тревогой подумала Карлова, глядя на свои руки, которые в последнее время, казалось, не выпускали скрипку и смычок. – Господи, страшно-то как…» Она, вспомнив наставления мамы и крестной, а также своего веселого дяди – папы Ники, стала настраивать себя на лучшее.

«Все будет хорошо, – проговорила она про себя уверенно, но даже ее внутренний голос дрожал. – Все просто отлично. Я выступлю лучше всех».

Марта, откинувшись назад на удобную спинку сиденья, закрыла глаза и попыталась унять пульсирующее волнение в груди, от которого лотос слегка уменьшился в размерах, но полностью не пропал. Естественно, девушке было страшно – так, что даже пальцы, сжавшие ручки кресла, дрожали, но Карлова хорошо понимала необходимость участия в подобного рода мероприятиях. Во-первых, она сможет доказать себе и другим, что не зря держит в руках скрипку уже столько лет, а во-вторых, это поможет ей надолго забыть Александра, который настолько прочно укрепился в ее душе, что Марте становилось злобно. Она попробовала последовать примеру Натальи Рудольфовны и заснула, но во сне ей, конечно же, приснился Саша, который, глупо хихикая, послал Марте воздушный поцелуй, покривлялся, как обезьяна, и даже слегка укусил ее за руку. От этого девушка и проснулась – оказалось, самолет уже скоро пойдет на посадку.

После того как юная скрипачка, ее очень радостная и выспавшаяся преподавательница и улыбчивый концертмейстер сошли поздним вечером с трапа, получили багаж и прошли все необходимые процедуры, в зале ожидания их встретили и увезли в одну из гостиниц, где поселили в соседних номерах – щедрые спонсоры конкурса имени Л. Аэура оплачивали не только проживание самих участников конкурса, но и сопровождающих их лиц. Уже там, в гостинице, когда Марта встретила неожиданно знакомых девушек-скрипачек из северной столицы, с которыми она однажды где-то пересекалась, ее накрыло волной той самой особенной атмосферы, что царила на подобных мероприятиях. Оживление, граничащее с суматохой, волнение, переживания, очарование звуками и людьми, страх провала и предвкушение от победы – все это щедро смешалось между собой, как ингредиенты сложного, но невероятно вкусного коктейля, который по рецепту, то есть правильно, мог приготовить только опытный бармен. Естественно, в роли алкогольной основы в таком коктейле выступала музыка – она пьянила и вызывала самую настоящую зависимость, но зависимость самую безвредную из всех существующих. Она же сплачивала и заставляла людей в едином ритме дышать пропитанным звуками воздухом.

Волнение, тревожное ожидание, страх перед выступлением кружили голову.

– Ты должна победить, – сама себе сказала девушка, стоя перед зеркалом в своем одноместном номере. Отражение, кажется, кивнуло.

На следующее утро взволнованная Марта, входящая во вторую, более взрослую возрастную категорию, проходила обязательную регистрацию, а после участвовала в торжественной жеребьевке, где каждый участник конкурса вытягивал себе номер,

под которым он будет выступать в первом туре. Карловой достался седьмой номер, и концертмейстер, желая поддержать бледную девочку, сказал, что это отличный знак. Все это длилось до самого обеда, и после конкурсантов, которые, несмотря на то что выступления должны были начаться только завтра, уже несколько морально подустали, вновь повезли в гостиницу. Там они пробыли пару часов, немного отдохнули, а затем, так же дружно, на автобусах, отправились в государственный музыкальный театр – на торжественное открытие, где должен был выступать академический симфонический оркестр. Отыграл он так прекрасно, так слаженно и самозабвенно, что Марта даже забылась на пару часов, погрузившись в мир Брамса, Канка и Дебюсси. И новая волна страха и напряжения накрыла ее уже на следующее утро, когда должен был состояться первый отборочный тур, вернее, первый его этап, поскольку первый тур во второй возрастной категории проходил целых два дня – так много было конкурсантов. Марта выступала в первый день.

За час до выхода на сцену на нее вдруг снизошло откровение – если она победит на этом конкурсе, то сможет побеждать всегда. И жизнь обязательно изменится, и все будет замечательно. Но если она останется ни с чем… О последствиях думать было страшно. Максималистам тяжело жить.

За пятнадцать минут до выхода все вдруг стало видеться в ином свете. Стало вдруг легко и светло на сердце, и Марте казалось, что она парит. И ее музыка будет парить. И весь мир вместе с ними. Мечтателям жить не проще.

А за тридцать секунд… Все стало на свои места.

Когда девушка вышла на сцену, представ пред грозными судьями и зрителями, коих было немало, она вдруг стала сама собой, и ей казалось, что она играет не на сцене, а дома, не для людей, внимательно следящих за каждым ее движением, а для себя.

И миллионы звуков обрушились на нее, и сверкали, и носились всюду, оседая в памяти слушателей.

Как она отыграла, Марта и не помнила.

Она переволновалась, но выступила на отлично и прошла во второй тур. Тот был еще более напряженным, и Марте казалось, что она наделала много ошибок, сыграла не так, показала не то, но… И второй тур прошел хорошо. Она не подвела ни себя, ни своего педагога, ни родных, которые очень за нее болели и постоянно звонили, и оказалась одной из шести финалистов, которые должны были десятого марта, в пятницу, бороться за три призовых места, а также за приз зрительских симпатий.

Непередаваемая ответственность. И вместе с тем – легкая эйфория.

– Я не думала, что пройду в финал, – говорила Нике по мобильнику Марта в четверг вечером, после изнурительной репетиции с оркестром, медленно шагая вдоль дороги в самом центре незнакомого, но красивого и приветливого города. Впереди, в уютном небольшом скверике со множеством скамеечек, в ореоле томного неонового света какой-то жизнерадостной вывески, виднелась изящная статуя молодого человека в греческой тоге, в руках которого была зажата золотая кифара. Марта заинтересовалась и решила подойти поближе, не отрывая от уха сотового телефона, по которому разговаривала с кузиной.

– Зря ты так не думала, – отозвалась Ника. – Ты молодец. Вот увидишь, сестричка, у тебя будет прекрасное будущее, и завтра ты попадешь в тройку финалистов. Усекла?

– Усекла, ага…

– Что исполнять-то будешь?

– Шостаковича. «Концерт для скрипки с оркестром № 2», – коротко ответила Марта и вздохнула, завороженно глядя на статую красивого юноши, по всей видимости, грека, – кифара ведь греческий инструмент, струнный щипковый, являющийся одной из разновидностей лиры, насколько помнила скрипачка.

– Ты знаешь, – осторожно произнесла Ника, – я же в музыке не сильна, поэтому, мне кажется, я не слышала этого самого концерта, но сейчас обязательно в Инете найду и прослушаю!

– Сначала мы хотели Прокофьева – мы ведь учимся в консерватории его имени, но потом Наталья Рудольфовна посоветовала обратить внимание на Шостаковича. Ну как посоветовала? Почти заставила! Сказала, у меня лучше он получается, лучше чувствую, – предельно просто, не вдаваясь в музыкальные термины, объяснила Нике Марта, присаживаясь на одну из лавочек прямо напротив статуи стройного и гордого молодого грека.