Северная война

Бондаренко Андрей Евгеньевич

— Стоп, стоп! — повышает голос Егор. — Я еще не давал своего согласия! С чего это вы взяли, что я всю свою оставшуюся жизнь хочу провести «в шкуре» Светлейшего? Тем более что я прекрасно знаю, чем Меньшиков закончил, знаю, как он умирал в ссылке! Читал когда-то в книжке Пикуля — про времена Анны Иоанновны кровавой, что очень обожала жирную буженину…

— Не кипятитесь вы так, молодой человек! — устало морщится Координатор. — Мы предлагаем вам заключить контракт всего-то на пять лет, самых спокойных лет в настоящей биографии вашего славного прапрапрапрадеда.

— Только на пять лет? А что же дальше будет с Петром?

— Вы не единственный прямой потомок Светлейшего

подходящего возраста. Только все остальные пока — порядочные шалопаи, безо всяких полезных навыков…

За пять лет мы подготовим вам достойную замену, многократно превосходящую вас по всем профессиональным и функциональным возможностям. А может, и настоящего Меньшикова вернем на прежнее место, если это будет признано целесообразным. После соответствующей и вдумчивой подготовки, конечно же. Пять лет — очень даже большой срок, за это время можно воспитать настоящего Джеймса Бонда… Но столько ждать мы не можем. Время — очень странная и хрупкая штука. Надо начать данную операцию раньше наших «экспериментаторов» — в современном, сиюминутном понимании… Нельзя обогнать твоего противника в Прошлом, задействовав Будущее, которого, между нами говоря, может и не быть… Теперь по вам лично. Сейчас вам будет сделано предложение — финансовое, главным образом, от которого вы не сможете отказаться…

Откуда-то наползают клубы сиреневого тумана, заслоняя собой странный интерьер…

Новая картинка, помещение уже напоминает собой обычную библиотеку: бесконечные книжные полки, стеллажи, тяжелые темные шторы на окнах…

Координатор, скрестив руки на груди, вещает:

— «Перенос» будет осуществлен только через две с половиной недели. За это время вам придется ознакомиться с некоторыми материалами, — он властно машет рукой в сторону письменного стола, над столешницей которого возвышается целая бумажная гора, состоящая из толстых и тонких книг — в основном антикварного вида, современных скоросшивателей и кожаных старинных папок.

— Ничего себе! — расстраивается Егор. — Да мне этого и за полгода не прочесть!

— И за отведенное время справитесь! — строго заверяет его собеседник и пропадает — в низком розово-фиолетовом облаке…

До нужного времени остается одна минута. Егор, одетый только в узкие льняные штаны-ноговицы — по моде конца семнадцатого века, сидит на старинном музейном табурете — посередине маленькой квадратной комнаты, скупо освещенной двумя желтыми электрическими лампами, которые регулярно мигают через каждые три секунды. За его спиной стоит кто-то невидимый — со шприцом наготове.

— Семь, шесть, пять, четыре… — неторопливо отсчитывает хриплый голос, свет окончательно гаснет, полная чернота заполняет собой все. — Четыре, три, два, один. Все — пора!

Нестерпимо острая боль в темечке, абсолютная тишина, только фиолетовый туман клубится вокруг…

Снова перед глазами возникает строгое лицо Координатора.

— А вы, любезный, неплохо прижились в Петровской эпохе за прошедшие одиннадцать лет! [5] Женились — сугубо по любви, дети-близнецы — мальчик и девочка… Разбогатели, обросли друзьями, врагами, званиями и титулами. Да, даже завидую вам немного! Службу охранную наладили — первоклассную! Царя многократно спасали от лютой и верной смерти… Азовская кампания прошла — без единого сучка и задоринки! Фосфорные спички «изобрели»… А эта ваша шутка — с пэрским титулом? Да, слов нет, превосходно… А вот теперь — Северная война притаилась у самого порога! Справитесь? Ой ли? Осторожней будьте! Вот вам, любезный друг, мой скромный совет: не расслабляйтесь, мон шер, никогда! Будьте —

бдительны… Ну а то, что вас через пять оговоренных лет не вернули назад, уж извините… Так получилось! Обычные технические трудности, так сказать, не более. Как принято говорить в современном мире: ничего личного…

5

События, произошедшие за эти годы, описаны в романе «Страж Государя».

Егор проснулся, жадно огляделся вокруг: все так же ярко светило солнце, только еще раздумывая двинуться к неровной линии горизонта, над стругами — высоко в безоблачном небе — пролетали громадные косяки гусей (или — лебедей?), гогоча прощально, загадочно и тоскливо…

— Да, все так и было, черт меня побери! И через пять лет, когда истек срок контракта, никто меня так и не вернул — в двадцать первый век. Действительно, наверное, произошла досадная техническая накладка…

Он сладко зевнул и вновь опустил голову на руки, сложенные на коленях, погружаясь в омут очередного сна…

Второй сон был уже явно из Настоящего.

Мрачное, плохо освещенное прямоугольное помещение, в меру заставленное грубой старинной мебелью темного дерева, бархатные лилово-фиолетовые шторы на невидимых окнах. Душно, явственно пахнет затхлостью и вечным забвением…

В комнате появляются неуклюжие серые фигуры, одетые в мешковатые балахоны, лица вошедших людей (существ?) скрыты высокими, остроконечными капюшонами.

«Они же — совсем не отбрасывают теней! — шустрой мышкой пробежала в голове испуганная мысль, за ней пришла вторая, немного странная: — Может, они и есть — только Тени? Злые Тени, добрые Тени, нейтрально-равнодушные?»

Неуклюжие серые фигуры, не толкаясь и не суетясь, рассаживаются на массивные черные табуреты, стоящие вокруг такого же приземистого и черного стола. В старинное кресло бордовой кожи, расположенное в торце стола — у самой стены, величественно опускается самая высокая серая Тень.

— Поговорим, братья! — величественно предлагает Главный. — Как вы думаете, может, нам все же стоит сменить тактику нашей священной борьбы? Если не получается убить Петра Романова, не правильней ли будет — плотно заняться его родственниками, друзьями, верными соратниками и сподвижниками? Ведь с мерзким Францем Лефортом получилось у нас совсем даже и неплохо…

— Высокородный мой господин, я полностью поддерживаю ваше мудрое предложение! — льстивым фальцетом заявляет слегка горбатая низенькая Тень, сидящая по правую руку от Главного. — Необходимо их всех — взять в оборот: сжечь, отравить, застрелить, запытать… В очередь первую — этого наглого и безродного Алексашку Меньшикова и его жену-раскрасавицу, деток их…

— А еще Бровкина Алешку — самозваного маркиза де Бровки, и Волкова Василия! — подсказывает кто-то слева, густым басом.

— Царевича Алексея! — следует очередная подсказка.

— Царевну Наталью!

— Федора Ромодановского, князя-кесаря!

— Брюса Яшку, алхимика богопротивного…

— С Яковом-то — мы разберемся по-другому! — гадостно усмехается Главный…

Окончательно его разбудил громкий и нетерпеливый голос:

— Алексашка, мать твою! Кончай дрыхнуть, исчадие ада! Сюда, мерзавец, иди: о будущем думать будем, планировать все — с немалым усердием…

Егор усиленно потряс головой, неуверенно встал на ноги, осторожно, боясь выпасть, перегнулся через низкий борт струга, щедро поплескал на лицо прохладной речной воды, наскоро обтерся рукавом камзола, оглянулся.