Северное Сияние. Том 2

Извольский Сергей

На экране между тем высветилась марка машины, название организации, номерной знак – все на французском.

– На английский, пожалуйста, – попросил я офицера, и командант быстро переключил язык.

Мария Луиса Фернандес; гетеросексуальная женщина, пуэрториканка, 47 лет, католичка (статус – актив), длинная простыня списка семьи из числа близких родственников; в Хургаде на заработках, четырехмесячный контракт, который уже подходит концу.

Числилась Мария Луиса на контракте в компании «Чистый мир», который аутсорсингом предоставлял услуги «человеческих работников». Актуальная проблема при роботизации и автоматизации труда – в странах первого мира законодательно было

закреплено право и обязанности. Право работника на труд, обязанность работодателя на предоставление возможности труда, я сам с этим столкнулся при наборе персонала в усадьбу Делашапель.

Корпорации решали проблему аутсорсингом, нанимая для выполнения нормы живых человеко-часов вот таких вот приезжих. С помощью таких вот организаций как «Чистый мир».

Рядом с окном сведений о Марии Луисе высветилась интуитивно понятная графика ее перемещений, да и вообще всей частной жизни. Фоном шли списки контактов по убыванию частоты общения, интересы, просмотренные фильмы, соревновательные шоу (любительница конного поло и городской охоты оказалась тетушка), музыка и книги. Работала Мария Луиса много, развлечениями себя не баловала, даже на пляж не ходила. Хотя чего ей себя баловать – она сюда все же из Пуэрто-Рико работать приехала, не из Норильска – у нее и дома есть пляжи и солнце.

Маршруты женщины были стандартны. Каждый божий день на протяжении последних трех с половиной месяцев она посещала одиннадцать постоянных объектов, некоторые по два раза. Но иногда, как сегодня, случались разовые вызовы.

Самый серьезный интерес из названий постоянных мест посещения тетушки вызвало два места. Первое – это, собственно, сама компания «Чистый дом», от которой приехала сюда Мария Луиса, и вторая – небоскреб корпорации «Nkr.Com», специализирующейся на продуктах питания.

Да-да, те самые бесцветные брикетов сублиматов, которыми я и миллиарды других людей за чертой цивилизованного мира питались в колониях и протекторатах. Подобные брикеты производились именно корпорацией Некромикон, как ее называли в народе. Не совсем созвучно по буквам, но весьма подходяще по названию. «Что мертво умереть не может» – этот девиз из моего мира весьма подходил к определению продукции корпорации, да и к народному именованию.

Впрочем, последнее время у корпорации появилось новое общеупотребимое прозвище: Морковка. Несколько лет назад ООН приняла обязательную к выполнению резолюцию о гарантированном проценте натуральных продуктов в безусловном продуктовом наборе для граждан, и «Nkr.com» в целях выполнения требований общемирового закона пришла в Египет – засеяв огромные площади морковкой. Никто же не требовал богатого разнообразия натурального продукта.

За пару мгновений чекнув воспоминания Олега о корпорации, я вернулся в реальность. Жестом попросил офицера акцентировать внимание на маршрутах Марии Луисы. Кивнув, он увеличил масштаб изображения города. Вообще Хургада этого мира неприлично разрослась – только в деловом квартале высилось не менее двадцати небоскребов. В большинстве они целиком принадлежащих корпорациям, некоторые из которых даже держали здесь свои штаб-квартиры.

Поэтому, кстати, и разница столь заметна между белой и черной полицией: первые, условно-подчиняясь французской администрации спонсируются корпорациями, с которыми атланты в последнее время ведут все более тесную игру. Городская полиция же вотчина британской администрации. И финансируется по остаточному принципу наверняка – работает, и ладно. Британцы в Египте Суэц контролируют, снимая сливки, и здесь у них все остальное – по остаточному принципу. Морковка Некромикона, как деятельность других корпораций и даже экспорт

хлопка на фоне прибылей канала их не сильно волнует, как понимаю.

Без слов я щелкнул пальцем по экрану с небоскребом, в котором располагался офис компании «Чистый мир», а после по небоскребу Некромикона.

Командант мои щелчки по экрану прекрасно понял, и вывел уточненные данные. Подразделение компании «Чистый мир» было небольшим офисом на сорок седьмом этаже башни «Кисмет» – здесь Мария Луиса работала, а жила на десять этажей ниже. Прокрутив ползунок перемотки, меняя даты, я отследил пару типичных посещений тетушки своего работодателя. Офис действительно небольшой, тело просто так не расчленишь и не спрячешь, не говоря уже о наличие биодеструктора – подсудная тема. Тем более, вся информация о статусе женщины во время нахождения в здании у полиции была – биометрия и статус отслеживались в реальном времени, поступая в центр обработки данных.

В башни Кисмет перемещения Марии Луисы (да и каждого жителя и работника) были известны посекундно и в малейших деталях. В отличии от времени посещения небоскреба Некромикона. Вернее, не просто небоскреба, а целого комплекса – их было сразу три, возведенных рядом. Они выглядели как огромные переплетающиеся деревья, были соединены между собой многочисленными переходами, а на самом верху имели общую многоуровневую крышу с садом.

Выделялся небоскреб не только объемом конструкции, но и цветом – все три башни были белоснежными, с редкими вкраплениями зеленой раскраски растительного орнамента. Кроме этого, висячая крыша была весьма внушительным сооружением. Если смотреть сверху, она выглядела как огромный, идеально ровный зеленый круг, на котором белыми строениями выделялся знак радиационной опасности – угловатый трилистник.

Центральной точкой в центре эмблемы белого трилистника служил купол общего холла, куда было можно добраться на лифтах. Три лепестка куполов были офисными и производственными зданиями; зеленый же цвет был создан благодаря многочисленной растительности – не занятая строениями часть крыши была покрыта садами и парками.

Если смотреть издалека сверху, то картина белой эмблемы корпорации на зеленом фоне обретала цельность. Правда, эмблема корпорации «Nkr.com» только для меня была устрашающим знаком – опасное радиационное излучение здесь, в этом мире, отображалось другой пиктограммой, в виде пронзающих фигурку человека лучей.

Вблизи же, с приближением, ощущение цельности эмблемы терялось, как при рассмотрении крупных деталей мозаики. Потому что и в белой архитектуре, и в зелени садов было слишком много разных элементов – террасы, галереи, офисные и производственные помещения, бассейны, сады, парки, поля для гольфа. И не только для гольфа – при ближайшем рассмотрении я заметил несколько демонстрационных полей с пшеницей, кукурузой и морковкой, на которых работали автоматизированные комбайны. Сейчас, вернее, не работали – воскресное утро, смотреть некому, поэтому машины стояли в режиме ожидания.

Именно на эту крышу, самый настоящий город в городе, в течении трех с половиной месяцев ежедневно по расписанию поднималась Мария Луиса. Поднималась для того, чтобы протереть не знающие пыли поверхности, выполняя норму человеко-часов. Но где она это делала, известно не было – потому что в центральном куполе следы ее терялись.

Здесь возможности полиции заканчивались – дальше начиналось частное и защищенное от чужих глаз (кроме собственных) корпоративное пространство. Единственная зацепка, что уходила из холла купола уборщица всегда в северный лепесток, где преобладали производственные и офисные помещения среднего звена работников корпорации.