Северное желание
Шрифт:
— Мне нужно собираться, — слабо отозвалась я, желая подольше ощущать его ладони на своём теле.
Он втянул воздух в лёгкие и безошибочно направился на мансарду. Я попыталась соскользнуть с его рук, но моя попытка осталась проигнорирована. Только оказавшись наверху, мужчина спустил меня на пол. Мир, забавно нахмурив лоб, рассматривал обстановку и завис перед фотографиями с раскопок, прицепленные на наклонной поверхности. Я встала рядом и отклеила одну, где я в забавной шляпе, по уши в песке, с носом, обгоревшим на солнце, искренне улыбающаяся в объектив камеры и попыталась её
— Собирайся, — бросил он через плечо, двигаясь дальше.
Махнув рукой на его присутствие, я вытащила из-под кровати рюкзак. Мы с семьёй так часто жили на раскопках, что я привыкла к частым сборам и отсутствию уединения. Мир пару раз заглянул мне через плечо и одобрительно заметил:
— Умница, ничего лишнего.
Я усмехнулась, пряча во внутренний отдел неприметный свёрток. В нём хранилось самая ценная вещица, которая была на мне ещё до моего удочерения: кулон на длинной цепочке. Серебряный, украшенный вензелями, окружающими нечто, напоминающее распахнутый глаз со зрачком в виде звезды. Он был величиной со спичечный коробок, овальный, двояковыпуклый, но как я не старалась, не открывался. Вероятно, просто был полым внутри. Родители когда-то спрятали его, но при переезде он почему-то оказался в коробке с моими рисунками, да так и осел в моей комнате. Я его не носила, но всё время возила с собой и часто проверяла, не потеряла ли его.
Вскоре я закрыла замок рюкзака, в очередной раз удивляясь, как мало мне нужно в жизни вещей и тоскливо окинула взглядом комнату, борясь со страхом и желанием никуда не уходить. Оказалось, ракшас наблюдал за мною и, взяв из моих рук поклажу, неуклюже приобнял за плечо, словно никогда так не делал.
— Ты ничего не теряешь, поверь. Начинается новая жизнь и…
— Сложно представить себя без семьи, — понурилась я.
— Просто теперь твоя семья стала больше.
— На одного раксаша? — пыталась пошутить я.
— Вообще-то, ещё и на тех, кто внизу.
Я спустилась по лестнице, поддерживаемая им, и, неуверенно улыбаясь, позволила ему вывести меня из дома. Нас встретили настороженно, но, заметив довольную улыбку Мира, расслабились.
— Она с нами, — сообщил он, мягко касаясь небритой щекой моего виска, посылая этим дрожь в колени, — И выбрала меня ментором.
Кам едва заметно скривился, остальные одобрительно улыбались и зачем-то пожимали Мира за запястье, обёрнутое широкой кожаной лентой. Я, смущаясь, вывернулась из его рук и подошла к микроавтобусу. Внедорожника возле дома уже не было.
— Антон с Марго уехали, — пояснил материализовавшийся рядом Камиль.
Он забрался вовнутрь и протянул мне руку, помогая войти. Не задумываясь, вложила в неё свою ладонь. Кам резко дёрнул меня на себя, усаживая на колени и обхватывая за талию. Я вскрикнула и, упираясь в твёрдую грудь, попыталась сползти с него.
— Ты не ответила, ты с кем-нибудь встречаешься? — вибрирующий голос наполнил салон, — Могу я претендовать на статус твоего спутника?
Оцепенев от его напора, я не сразу осознала, что в машину вошли остальные, но никто даже не пытается мне помочь.
— Пусти… —
— Ответь мне.
Я беспомощно оглянулась, но все хмуро смотрели на нас, не вмешиваясь. Кам трансформировался, всё меньше напоминая самого себя. Сильные пальцы впились мне в бока, распарывая футболку и разрывая кожу. Мои попытки освободиться были заведомо провальными: он крепко держал меня, не сводя с меня завораживающих зелёных глаз и часто дыша. Судорога свела напряженные мышцы и заставила прогнуться в спине, запрокинув голову.
— Перестань, прошу… — с низким стоном сорвалось с моих губ.
Внезапно меня окатило чужой плохо контролируемой злостью и это подстегнуло мои собственные инстинкты. Никогда моё изменение не происходило так молниеносно. Я стала чуть выше, тоньше и, вытащив руки из захвата, вцепилась в смуглую открытую шею. Он удивленно вздрогнул и перехватил мои запястья, пытаясь освободиться. Мои жёсткие когти легко вошли в мышцы, и кровь заструилась вниз за ворот футболки. Впитавшись в мою кожу, она вырвала из горла животный рык.
— Никогда, — прохрипела я, почти не понимая, откуда появилась такая нечеловеческая ярость, огрызаясь, ощутив как меня стаскивают с Кама и фиксируют на полу, обхватив жёсткими руками.
— Тихо, девочка, тихо. Ты дала ответ. Мы все услышали.
— Ненавижу, — взвыла я, не не понимая откуда во мне столько боли, — Твари! Пустите!
— Север, сестрёнка, мы не могли вмешаться. Этот ритуал нельзя нарушать, — шептал Гор мне на ухо.
Совершенно выбившись из сил, я затихла в чужих объятиях и коротко всхлипывая спросила:
— Какой ритуал?
— Объединения. Кам поторопился, ведь ты не знаешь как надо себя вести, — послышался глухой звук удара и болезненный стон.
— А есть какие-то долбанные правила? — всхлипнула я.
— Достаточно сказать, что ты не видишь в нём спутника и…
— Никто мне не сказал, что я буду рассматриваться в роли шлюхи…
— Север! Никто не посмеет…
— Официально заявляю, — я вывернулась из рук Гора и отодвинулась как можно дальше, — что ни в одном из вас не вижу спутника. Этого достаточно или мне придётся повторять это каждому в отдельности?
— Мы тебя услышали, — холод в голосе Мира не скрыл его ярость, — Никто из нас не станет тебе этого предлагать.
— Придурок, — прошипел Нор, давая очередной подзатыльник Киру, — Ты же должен был заметить…
— Закрыли тему, — рявкнул Мир, и, усадив меня на сиденье напротив, защёлкнул ремень безопасности, отвернулся к окну.
Я, закусив губу, закрывалась щитами, огораживаясь от горечи и странной безысходности, исходящей от присутствующих. Камиль виновато смотрел в мою сторону, зажимая затягивающиеся на глазах раны на шее. Метнув на него злобный взгляд исподлобья, я уставилась на сцепленные на коленях руки. Кисти были уже и немного длиннее обычного, к тому же бледнее чем должны. Я беспомощно стянула вниз рукава толстовки и заставила себя дышать ровнее. Спустя несколько минут мои глаза перестали отбрасывать блики. Мир тяжело вздохнул, пересел на соседнее с моим кресло и ласково погладил меня по голове.