Северные огни
Шрифт:
Когда дым и огонь рассеялись, на глазах у зрителей бесчисленные мельчайшие фрагменты того, что некогда было мистером Ричардом Джоном Типтри Скрибблером, стянулись в отвратительную бесцветную массу, что постепенно увеличилась в несколько раз. Вот она дрогнула, запульсировала, заколыхалась, изменяя форму, из черной сделалась бурой, затем коричневато-желтой; застывая, она обретала отчетливость очертаний и внутреннюю силу — и, наконец, снова ожила.
Мистер Скрибблер исчез: на его месте стоял злобный саблезубый кот.
Что за горькая ирония!… Демон Тухулка расхохотался во все горло, наслаждаясь собственной шуткой.
Глава XII
Прошло!
— Скорее!
— Сдается мне, в возках для них куда безопаснее — если брать в рассуждение кота, — отвечал джентльмен в клетчатом жилете.
Благодаря его решительному голосу и верной руке мастодонты успокоились, по крайней мере на время. Так что теперь мистеру Хокему предстояло угомонить перепуганных отцов с матерями, что, в отличие от большинства посетителей ярмарки, не бросились в укрытие. Громотопы настороженно поглядывали на демона Тухулку и на саблезубого кота; хищник, в свою очередь, довольствовался тем, что наблюдал за происходящим и расхаживал взад-вперед, наблюдал и расхаживал, а нападать вроде бы не собирался. Пережив первый приступ страха куда успешнее взрослых, дети в возках с интересом ждали, что произойдет дальше.
Мистер Хокем счел разумным отвести Бетти с Коронатором чуть в сторону, под сень елового леса, подальше от замерзшей реки. Всем прочим он велел идти за животными след в след и, как только мастодонты остановятся, собраться вокруг них — под защитой могучих великанов людям ничего не угрожало. Громотопы тяжело ступали по снегу, возки раскачивались и подпрыгивали; дети были в полном восторге. Не приходилось сомневаться, что мастодонты ужасно боятся демона и того и гляди обратились бы в бегство, но врожденная храбрость и успокаивающее присутствие коренастого коротышки в клетчатом жилете помогли животным совладать со страхом.
— Я со скотиной всю жизнь возился, — улыбнулся мистер Хокем, успокаивая тревоги одной особенно нервной юной леди. — Здесь вы в полной безопасности: все равно что в гостиной приходского священника, уж поверьте моему слову. Мой племянник Бластер и я, мы им жизнь доверяем. Зверьки вас не затопчут. С людьми они послушны и кротки, аки ягнята, уж они-то знают, что делают.
Мастодонты и впрямь знали, что делали; в то время как с Тухулкой они справиться не могли, саблезубого кота они удерживали на расстоянии, загородив сбившихся в кучу людей своими гигантскими тушами. В отличие от прочих своих зубастых собратьев, хищник не ревел и не рычал. Собственно говоря, он вообще не издавал ни звука, просто-напросто расхаживал взад и вперед, наблюдая за событиями странно скорбным взглядом.
— Храбритесь, добрые люди, — нараспев проговорил священник, воздевая руку, дабы привлечь внимание паствы. Стремительно развивающиеся события воспламенили его проповеднический пыл, а возможно, он решил, что мистер Хокем, упомянув его гостиную, воззвал к нему о помощи. — Крепитесь! Мужайтесь! Докажем, сколь стойки мы в вере! Час испытания пробил, и должно смотреть на него, как на дар Создателя!
К вящему ужасу мистера Хокема и почти всех присутствующих, священник выступил из
— Ты, злодей! — возопил мистер Нэш в лучших традициях церковной кафедры. — Гнусный демон из бездны Ада! Да, я обращаюсь к тебе!… Недолго вам осталось смеяться, сэр! Повелеваю тебе, как слуга Господа, Владыки Мира, во имя Спасителя Нашего, Иисуса Христа, прекратить свои…
Из пасти змеи вылетел сгусток желтого пламени и взорвался на берегу у самых ног его преподобия, проделав в снегу изрядную воронку. Оглушенный священник едва не рухнул в образовавшуюся яму. Спасли его доктор Дэмп и молодой викарий: они бросились к святому отцу и помогли ему вернуться под защиту громотопов.
— Боюсь, что сегодня ваши проповеди не помогут, ваше преподобие, — предостерег высокоученый доктор. — Лучше поберегите голос, а то он, глядишь, превратит вас во что-нибудь похуже саблезубого кота!
— Хуже котов ничего быть не может, — объявил мистер Хокем.
— Что… что он такое? — пролепетал священник, обращая блуждающий взгляд на Тухулку.
— Демон смерти, — сообщил профессор Тиггз.
— Хранитель врат Акрума, к слову сказать, — добавил доктор.
— Тот самый страхолюдный дьявол, что торчал у меня на крыше в «Итон-Вейферз». Потрясающе! — подхватил мистер Банистер.
— Он призван на землю при содействии Аполлона бессмертным этруском по имени Вел Сатиэс — вон тем джентльменом в зеленом сюртуке, — пояснил профессор. — Это они двое ответственны за появление в Солтхеде призраков, за черный корабль в гавани и вот теперь — за трагическую участь бедного Дика Скрибблера.
Священник переводил взгляд с одного собеседника на другого, пытаясь осмыслить услышанное и примирить это все со своим представлением о вселенной. Увы, разрозненные кусочки почему-то отказывались вставать на место.
Демон захлопал крыльями и устремился к цепному мосту, преследуя перепуганных жителей, что надеялись спастись в городе. В воздухе над их головами демон произвел несколько угрожающих маневров: он то круто пикировал на толпу, то стрелой бросался вперед, то камнем падал вниз, а то налетал вихрем, сжав кулаки и сверкая когтями. В волосах его извивались гадюки, из хищного клюва раздавался надменный смех. Горожане, закрыв лицо руками, молили о пощаде. Лошади вставали на дыбы, опрокидывались кареты — все и вся пытались укрыться хоть где-нибудь.
В пассажирском возке на спине у Бетти любопытный ребенок каким-то образом умудрился отпереть дверцу, и теперь она неожиданно распахнулась. Овцеголов бросился вперед, чтобы не дать неслуху вывалиться наружу, а вместе с ним и другим, и случайно задел трясущейся ногой потертую кожаную сумку, спрятанную в глубине возка. Сумка выскользнула в дверной проем, отскочила от Беттиной лопатки и раскрылась. Наружу выпало нечто, завернутое в шарф; загадочный предмет и сумка приземлились у ног громотопов. Оба едва не задели нервную молодую особу — именно ее недавно успокаивал мистер Хокем. Предмет, завернутый в шарф, пришелся мне по сапогу; ибо, видите ли, в тот день в толпе, обступившей мастодонтов, был и я. Все, что я рассказываю вам про тот день на замерзшей реке, — чистая правда и ничего, кроме правды, ибо я лично наблюдал происходящее вот этими самыми глазами.