Северные огни
Шрифт:
— Будьте так добры, сэр, позвольте нам пройти, — проговорила Лаура, прерывая маленький «обмен любезностями». Невзирая на всю ее решимость, голос девушки явно дрожал. — Вы не имеете ни малейшего права нас здесь задерживать. И с какой стати вы вздумали обижать ребенка?
Суровый взгляд Иосии обратился на Лауру, и девушку окутал тошнотворный, исполненный злобы холод, как если бы ее облили ядовитым сиропом. Скряга качнулся на каблуках и выпрямился в полный рост. Он тяжело дышал, взгляд его цепких глаз заострился.
— Это кто еще обижает ребенка? — фальшиво возмутился Иосия. — Уж никак не я, маленькая мисс.
— Стыдитесь, — проговорила мисс Хонивуд.
Скряга резко развернулся, спеша узнать, кто посмел перебить его. Цепкий ястребиный взгляд так и впился во владелицу «Пеликана», что стояла там, скрестив на груди угловатые руки и сощурив светлые глаза за оправой очков. Черты лица скряги исказились в хитрой гримасе: он узнал собеседницу.
— Стыдитесь, — твердо повторила мисс Хонивуд. — Как вы смеете так разговаривать с достойными людьми? Они ничего дурного вам не сделали. И что это вы замышляете против ни в чем не повинного дитяти? Меня не провести: это вы злодей, а не они. Для меня, сэр, есть только черный цвет и белый, а серых тонов не существует, особенно в том, что касается вас. По моему мнению, душа ваша черна насквозь, чернее не бывает и быть не может.
— А-а, прославленная мисс Туповуд — вульгарная буфетчица! — парировал скряга, глумливо ухмыляясь во весь рот. — Не волнуйтесь, я узнал вас: трактирщица из «Синего канюка»! Вы мне отлично знакомы. Вы хорохоритесь да выпендриваетесь, но внутри этой вашей иссохшей скорлупы так же слабы и податливы, как и остальные. Я могу смять вас, точно никчемные отбросы.
— Вам ровным счетом ничего обо мне не ведомо, сэр, — ответствовала мисс Хонивуд, испепеляя собеседника негодующим взглядом. — Вы даже самых азов не знаете. Вы, верно, считаете, будто имеете надо мной власть, да только это не так, сэр.
— Понятно. Понятно. Очень уж вы о себе возомнили, мисс Кабатчица. Смотрите, как бы гордыня ваша не обернулась падением!
— Вы — невоспитанный, невыносимый тип, и дерзостей от таких, как вы, я не потерплю, — проговорила мисс Молл, притрагиваясь пальцами к оправе очков и многозначительно направляя стекла на собеседника. — Со мной, сэр, шутки плохи, предупреждаю вас. А то, чего доброго, и пожалеть придется.
— Мне угрожают, и кто же — заурядная трактирщица! Предостерегаю, не злите меня. Для вашего же блага говорю, мисс Тупица. Поберегитесь: вы ступили на опасную почву.
— Пустые слова, сэр.
Роскошное черное пальто встопорщилось, точно перья. Терпение скряги грозило вот-вот лопнуть: обуздывать ярость стоило ему величайших усилий. Однако ощущалась в этой высокой, худощавой, угловатой женщине некая необъяснимая властность, заставляющая Иосию сдерживаться, пусть и до поры до времени. Не успел он измыслить достойный ответ, как откуда-то снизу донесся тоненький голосок.
— L'oiseau noir! — воскликнула Фиона.
— Э? Это еще что такое? — подозрительно осведомился Иосия, ибо французский к тому времени изрядно подзабыл. А если уж совсем начистоту, то никогда его и не знал.
— Девочка назвала вас черной птицей, — пояснила
— Все ясно. Ну что ж, придется преподать вам урок. Если будете злить меня… — начал Иосия, брызжа слюной, с таким видом, будто аппендикс его вот-вот лопнет.
И умолк на полуслове, переводя цепкий взгляд с одного разгневанного женского лица на другое. Пять враждебно настроенных особ женского пола выстроились перед ним — нахальная девчонка, бесцветная гувернантка, две невежественные служанки со своими свертками и существенно более грозная владелица «Синего канюка». Все они застыли плечом к плечу, точно некий противостоящий ему монолит, или, может статься, просто-напросто оцепенели — ведь мистер Таск распространял вокруг себя холод и стужу. Скряга уже собирался что-то сказать в ответ, но по зрелом размышлении передумал: еще не хватало тратить силы на таких вздорных и никчемных созданий, как женщины. И однако ж мистер Таск был задет за живое. Подумать только, его любимая игра «в финты» не состоялась из-за какой-то там упрямой сопливки и вульгарной трактирщицы, так что ни единого очка не прибавилось к счету на воображаемом табло!
— Я — добросовестный человек дела, — объявил он. — И пустой болтовни терпеть не могу. Пустая болтовня — это не для меня…
— Хватит трепать языком, Иосия, и прочь с дороги! Вашими забавами мы сыты по горло. Разговор окончен. — Так изрекла мисс Хонивуд, воинственно скрещивая руки на груди, готовая любой ценой защищать себя и своих друзей.
— Вот еще! — фыркнул скряга, махнув рукой. — Доброго вам всем дня. У меня и без того мало времени, чтобы тратить его на таких… таких…
Чего бы уж там он ни имел в виду, нужное слово так и не нашлось; мистер Таск лишь поправил шляпу на массивной седовласой голове и с высокомерно-презрительным видом устремился в том самом направлении, в котором двигался изначально.
Прошло несколько секунд, прежде чем с губ Мэри Клинч сорвался тихий всхлип.
— Ох, наша Мисс! Заставила его отступить! И кого — скрягу! Что я тебе говорила, Бриджет, второй такой в целом свете не сыщешь! — восклицала она. В глазах ее стояло по огромной сверкающей слезинке — смесь изумления и радости, и свидетельство неизбывного благоговения, с каким старшая горничная взирала на свою работодательницу.
— Спасибо вам, спасибо огромное, мисс Хонивуд! — поблагодарила и Лаура, с облегчением трепля волосы и щеки Фионы дрожащей рукой. Похоже, девочка выдержала столкновение с Неназываемым куда успешнее своей наставницы.
— Дурной человек, — сказала Фиона.
— Гнусный прохвост, что и говорить, да только такой уж жестокий это мир, — промолвила Бриджет, выказывая еще больший интерес к ребенку теперь, когда девочка упомянула имя Ричарда Скрибблера.
Мисс Хонивуд наблюдала за происходящим с обычной для нее крахмальной чопорностью, однако же, обращаясь к Фионе, некоторую долю крахмала вроде бы с себя стряхнула:
— А как ты насчет чашки горячего пунша и булочки-другой, милая? В такой холодный денек недурно бы согреться! Маленький подарочек от «Синего пеликана»?