Северный гамбит
Шрифт:
За другим плечом — винтовка СВД, обычного калибра. Конструкции того самого Евгения Драгунова, очень похожа на саму себя из иного времени, различие лишь в мелочах. Поступают такие в войска с августа, пока лучшим снайперам, взамен мосинок и «светок» — меткость, как у первых, скорострельность, как у вторых.
Спереди автомат АК-42. С дульным компенсатором, как было уже на АК-74, или «сотой» серии. «Калашей» в армии всё больше, и уже не только у морпехов, «бронегрызов» и гвардейской пехоты, сплошь и рядом можно видеть их и у обычных солдат. И если в нашей истории были взвод автоматчиков с ППШ в роте (у прочих винтовки), рота в батальоне, батальон в бригаде — то здесь, поскольку избавляться стараются именно от трехлинеек, привета с японской войны, бывает, что в роте у первого взвода АК, у второго ППШ и ППС, третий остается с винтарями. А зовут АКшников, чтобы не
В уставе для носки оружия прописаны три положения — на плече, за спину, на груди. Всё нормально, но для случая, когда надо мгновенно изготовить оружие к бою — столкнулись нос к носу в «зеленке», и тут доли секунды решают, кто раньше — больше подходит другое. Например «по-охотничьему» — на левом плече, стволом вверх, и не за спиной, а впереди — кажется нелепым, зато в боевое положение приводится на счет «раз», попробуйте сами! Или как сейчас у Булыгина — на шее, но ремень отпускается максимально, и болтается автомат на уровне пояса, магазином вверх. К бою приводится так же быстро, даже если надо входить в рукопашку, удобно ухватывается в одно короткое движение — бей прикладом, коли штыком, и очередь по тем, кто дальше впереди. Есть еще третье, «кпэпэшное» положение, но это с АК не пройдет, тут или «ксюха» нужна, или как здесь с ППС приспособились — когда от передней антабки ремень отстегивается совсем и завязывается петлей, так что автомат висит на правом боку под мышкой, стволом вниз. При проверке документов очень помогает стать левым боком к проверяемому и ксиву брать тоже левой, правая уже на автомате; и если враждебные действия, очень удобно левой ногой напавшего отшвырнуть, одновременно обеими руками оружие к бою, и очередь веером, если врагов несколько — я своих «курсантов» уже здесь именно так учил.
А еще у Булыгина на поясе подсумки, тяжеленные даже на вид. И саперная лопатка, и нож — интересно, что не пошли здесь к АК штык-ножи, умельцы умудряются мосинские граненые приспосабливать, считая гораздо более убойными, а нож у каждого уважающего себя спецназера должен быть собственный, сделанный под свою руку.
И в завершение, за спиной огромнейший станковый рюкзак, тоже привет из двадцать первого века, и это ведь тоже мы привнесли, вместе с разгрузочными жилетами. Рюкзак на рамной основе на фронте пошел на «ура», и груз больше влезает, и легче нести, и по земле, а особенно по снегу, можно тянуть или толкать, как салазки, и основу как носилки использовать, если ранят. В казенное снаряжение по уставу пока не входит — но если «делается для осназа, по спецзаказу», то и прочие умельцы стали клепать такое из подручных средств.
Весит всё это в сумме, наверное, килограммов сто. Ну, может, восемьдесят. Но поскольку в Булыгине росту два десять, и габариты такие, что киношный Терминатор удавится от зависти, то внешне груз не кажется неподъемным — даже наш «Шварц», в миру младлей Ведерников, ростом чуть пониже и в плечах поуже. А спутник Булыгина, старшина Пилютин Петр Егорыч, выглядит вовсе невзрачно: щупловатый мужичок лет под сорок, только для немцев он намного опаснее — легенда и лучший снайпер Ленфронта, Герой Советского Союза, с личным счетом в полтысячи фрицевских голов, но трудно ему «фузею» таскать, на то ему Пров Булыгин в помощники и даден. Ну и конечно, в боевые выходы столько с собой не берут, это сейчас, поскольку они вроде как прикомандированные, «всё свое ношу с собой» — все тылы и банально пожрать, поскольку опыт показывает, лишним никогда не будет, и еще куча весьма специфического инвентаря, сделанного лично под себя, которым обрастает бывалый спецназер. И дотащить сейчас надо всего лишь от расположения до машины.
— Ну ты даешь, Булыга, солдат бы попросил! Тут вдвоем надо браться, а то и вчетвером.
— Нет, старшой, боязно! Там же оптика, дальномер и оба прицела. Вдруг уронят, ударят — страшно.
Я с этой парой вместе на фрицев охотился
Нас сюда, на Карельский фронт, спешно выдернули из-под Варшавы, только в самолете и удалось поспать. Выгрузили на каком-то полевом аэродроме, в северной Финляндии, и не немцы впереди, а шведы, граница рядом. И пока с ними мир — но не надо быть шпионом, чтобы сообразить, наши собираются наступать: в каждом лесочке войска стоят, и указатели повсюду: «Хозяйство такого-то», — и дороги гусеницами и колесами изъезжены вдрызг. И еще новые части прибывают. Уже ясно, что всё это неспроста — а как замполита на политинформации послушали, сомнений и вовсе не осталось.
Шведы, оказывается, это те же фашисты: еще со времен Александра Невского мечтали присвоить исконно русские земли и обратить славян в рабов. Они подло захватили территорию, где теперь стоит Ленинград, тем самым не давая развиваться Русскому государству, — как верно заметил Карл Маркс, выход к морю был для России жизненной необходимостью. Петр Первый восстановил справедливость, но шведы не унялись, и еще после трижды нападали на нас, пытаясь вернуть земли, и каждый раз выходило после, что граница отодвигалась на запад: сначала Выборг, затем вся Финляндия, тогда лишь до их короля дошло, что еще пара таких войн, и Стокгольм переименуется в русскую Стекольну — и он объявил, что Швеция никогда больше ни с кем воевать не будет, вечный нейтралитет! Но они и без войны поставляют Гитлеру оружие, станки, высококачественную сталь. А их какой-то там «ученый» Свен Гедин заявил во всеуслышание, что совершил научное открытие, что славяне — это как раз недостающее звено в дарвиновской цепи между обезьяной и человеком, ну а вершина — это, конечно, истинные арийцы германской расы. И терпели мы это, когда гитлеровцы стояли у стен Ленинграда, — но теперь наше терпение кончилось!
Обычная накачка личного состава перед делом, как, наверное, и лет пятьсот назад было: «Короче, вера их не та, а значит, бей их, за Христа!» Ну, нас обрабатывать не надо, если решил товарищ Сталин, что быть там социализму — значит, так и будет, «принимай нас, прекрасная Швеция, в ожерелье прозрачных озер». Кто мы такие, чтобы волю Вождя обсуждать?
А не выйдет, как тогда с «Суоми-красавицей»? Не, должно — год ведь уже не сороковой! Уж если мы сейчас финнов нагнули, новая граница по Сайме проходит. И войска к местности привычные, присмотрелся только — знакомые лица, поспрашивал, так Гвардейская Печенгская здесь, та самая дивизия, что год назад брала Петсамо и Киркенес, после на Ленфронте была, а теперь из-под Лиепаи снова сюда! И для леса у нас свои егеря есть, хотя официально не называют их так, отдельные штурмбатальоны, обученные тактике малых групп в лесисто-болотистой местности. Так что попробую с Петром Егорычем посостязаться, у кого счет будет больше к концу войны. Хотя шведов в общий список считать или отдельно?
— Ну а как же иначе? — отвечает Петр Егорыч. — Под Ленинградом кого только против нас не было! Немцы, испанцы, датчане, поляки, французы, голландцы, бельгийцы — всю Европу против нас Гитлер поднял, как увидел, что одному не потянуть! Ну а мы и всех их вместе бьем — любой, кто на нашу земле с оружием пришел, тот враг, фашист, и точка. А по национальностям их пусть черти в аду сортируют, если им охота.
Но всё ж интересно, мы-то здесь зачем, подводный спецназ? Не только «варшавская» группа — северодвинцы тоже, почти в полном составе. В шведские военно-морские базы тайком наведаться — так это проще было бы с Балтфлота работать, а не с суши…
В общем, сидим, заводимся и ждем, когда будет приказ вперед на Стокгольм. И тут Совинформбюро сообщает, что союзники высадились в Нарвике, но были немцами отбиты, с тяжелейшими потерями. Что характерно, политработники сразу тон сменили: «Как шведы Гитлеру жо… ни лизали, он всё равно не оценил, потому что фашист проклятый и только смотрит, кого бы завоевать. С нами у него обломилось, союзники за морем, одни шведы и остаются». И что есть уже такой план «Песец» (вот юмористы, так назвать!), так что, если мы не хотим снова получить фронт у Мурманска и Ленинграда, когда немцы проглотят Швецию и Финляндию, то должны встретить фрицев на чужой территории, ну как освободительный поход тридцать девятого года. А если шведы не оценят, что мы их спасаем — так тем хуже для них!