Северный квартал
Шрифт:
Он говорил и расстегивал свой ремень на штанах. Я уже и про папку, и про его вопросы забыла. А Заремский так вообще из головы моей вылетел тут же, как Шин разделся полностью.
— Ты… — я застыла взглядом на моменте, когда он совершенно спокойно, натянул на себя свой халат, так словно в этой сцене нет ничего странного.
Но было! Я ж блин тут стою как бы, и смотрю на это всё. Мало того, у меня весь рот пересох, и жутко дрожат колени. Попробуй пойми почему? Наверное потому что этот мужик вообще не подпадает ни под одни стереотипы, о которых я знала до этого.
Первый
— От чего ты так покраснела, — ухмылка, проступившая на лице Шина, прямо ударила по нервам, а сам мужчина прошелся по мне взглядом и продолжил, — Помниться массаж в интимных местах мне делать на людях ты не постеснялась, а смотря на меня голого чуть со стыда не сгорела.
Я сжала папку в своих руках, и мыслила, что сейчас рехнусь. Нам нужно срочно что-то с этим делать. Между нами пропасть из его игр и наших тайн.
— Шин, я… — мой голос дрогнул, как и папка в руках, о которой я наконец вспомнила.
— Я все знаю, Мария. И кто ты, и откуда сбежала, и кто этот Заремский. Но я хочу понять, почему он искал тебя в храме, где я вырос, и откуда у тебя браслет моей покойной матери, которую убили, когда она последний раз там побывала?
Во мне словно что-то дрогнуло. Нет, это была не просто дрожь. Напротив, это было похоже на то, как трясется земля под ногами во время землетрясения.
Та женщина… Это была мать Шина?
— Это просто не укладывается в голове, — прошептала от шока на родном, а Шин нахмурился, потому что явно заметил мою дрожь.
— Мне не нравится, что ты дрожишь. Мне не нравится, что ты прячешься от меня, словно за глухими стенами. И меня начинает бесить, что ты не слушаешь меня. Мы не продолжим этот разговор, пока ты не переоденешься! И если уж ты так меня стесняешься, хотя я успел итак всё рассмотреть, то я дам тебе возможность спокойно переодеться, Мария.
С этими словами, меня просто бросили посреди комнаты. Шин поднял свои вещи, и открыв боковую дверь справа, вышел.
Я посмотрела на папку и на то, где стояла. Это была комната, совершенно точно копирующая ту, в которой мы жили с девочками. Только вот всё было в темных тонах, а импровизированная кровать находилась словно на ступень выше пола и уходила вглубь помещения слева. Над ней потолок был расписан иероглифами, которые будто тонули в облаках. Целая картина над кроватью, если это сооружение можно так назвать. Деревянные шкафы и три ширмы. За одной шкаф для вещей, передо мной вторая огромная, и куда она вела не ясно. Третья же отделяла зону с кроватью от комнаты.
— Очуметь, — я села на пол и начала потирать лоб.
Он словно зудел. Всё тело зудело, а я понять не могла, возможно ли подобное? Красная нить судьбы, браслеты найденные в храме, и теперь вот это — связь с мужчиной, который делает и говорит вещи,
Мне действительно стало дискомфортно. Поэтому я сняла с себя мокрую толстовку, затем джинсы, и надела диковинный халат. Поначалу была уверена, что замерзну тут же, но ткань словно вторая кожа начала согревать моим же теплом.
Пол тоже был теплым, а тишина давила, пока я не расслышала плеск воды за дверью. Он мыться ушел? Вот так просто бросил меня посреди комнаты с этой папочкой и халатом, чтобы помыться?
— Господи! Это просто невозможный человек.
"Но ты хочешь именно его…" — с этими мыслями я даже спорить не стала.
Поднялась и сложив вещи, положила их на край тумбы слева вместе с папкой. Я не хотела её открывать. Там не было ничего нового для меня. Меня тянуло посмотреть на нечто другое. На то, что за той огромной ширмой, на которой были такие диковинные рисунки в восточном стиле. Поэтому я подошла к ней и легко потянула в сторону. Дверь отъехала, а я застыла и восхищенно раскрыла рот. Это была вторая комната с гладким светлым деревянным полом и двумя большими окнами слева. Но мое внимание привлекла другая деталь — три меча, разной длинны, на деревянном держателе у противоположной стены, в красных сверкающих ножнах. Их вид буквально притягивал к себе взгляд. Как и кимоно, которое будто висело в воздухе на поручнях над ними. Красивый темно-синий атлас верхнего халата, расшитого серебристыми нитями и красными узорами, а под ним белый с золотистой мелкой вышивкой.
— Нравится? — я даже не услышала, как Шин вошел.
И это было не удивительно, учитывая как он мог двигаться.
— Что это? — выдохнула с придыханием и притронулась к ткани рукой.
— Свадебный ханбок, Мария, — было мне ответом и я обернулась.
Он стоял в проёме ширмы и опирался о косяк, смотря на меня.
— Тебе бы он подошел, — задумчиво протянул Шин, а я опешила.
— Он женский? — задала очевидный вопрос, и снова повернулась к кимоно.
Оно действительно было небольшого размера, и расшито как женское.
— Это ханбок моей матери. А комната в которой вы с девочками живёте — её спальня, — его голос прозвучал над моим плечом и я невольно улыбнулась, когда Шин притянул меня к себе, обняв за живот рукой.
— Тогда эта комната? — обернула к нему лицо, и тут же словила мягкий взгляд.
Совершенно другой взгляд. Он был новым, и пока непонятным мне до конца. Но то что, Шин смотрел на меня с нежностью, было очевидно и по тому, как его рука мягко поглаживала и сжимала мою кожу, через ткань.
— Омма приготовила её для меня, — прошептал Шин, и указал на мечи, — А это оружие отца.
Я опустила взгляд на три меча в ножнах, и округлила глаза:
— Они настоящие?
— Конечно, — мне кивнули, а затем обошли, и я лишилась таких чертовски приятных ощущений.
Шин взял самый длинный меч и, лишь слегка вытащив его из ножен, обернулся ко мне. Я присмотрелась к клинку и нахмурилась.
— Это ведь те же иероглифы, что и на браслетах?
— Да, сайрен, — с дрожью в голосе сказал Шин и захлопнул ножны.