Северный путь

Гольшанская Светлана

– Поехали, - нарушила тишину Герда.
– Мы должны быть на Лосиной поляне до того, как поднимется туман и скроет от нас тропу.

От короткой передышки путники разморились еще больше. Затаившаяся усталость только сейчас в полной мере обрушилась на их плечи. Упиравшиеся в стремена ноги ощутимо затекали. Ждан до бесконечности крутился в седле, пытаясь сесть так, чтобы ничего не болело. Дугава клонилась все ниже к шее лошади, грозясь вот-вот выпасть вперед. Только Финист сидел неподвижной статуей на своей златогривой лошади,

ступавшей так мягко и степенно, будто она плыла над землей раскрашенным солнечным светом облаком.

Гнедая кобыла Герды, наоборот, шагала широко и нарочито тряско, высоко задирая ноги, чтобы не спотыкаться об торчащие из земли корни деревьев. Иногда она нервно вскидывала голову и тревожно прядала ушами по сторонам, прислушиваясь к шуму деревьев и пению птиц.

Герда не поняла, кто из них первый это почувствовал: она или кобыла. Лошадь напряглась, вздрогнула всем телом и захрапела. Герда внимательно вгляделась в поросший папоротником подлесок. Притаившись за густыми кустами малинника, за дорогой явно кто-то следил. Ехавший следом Финист тоже заметно насторожился.

– Тише, Яшка, все хорошо, - Герда ободряюще провела рукой по шее лошади, не выпуская поводьев. Та заметно расслабилась и пошла дальше.

Наблюдатель пока себя не выдавал. Финист велел остальным не растягиваться, а сам поехал, почти уткнувшись в хвост передней лошади.

– Яшка? Что за странная кличка для кобылы?
– он явно пытался завязать беседу.

– На самом деле ее кличка Яхонтовая. Яшка просто сподручней, - ответила Герда, сосредоточенно глядя на тропу перед собой. Та неожиданно начала петлять вокруг деревьев, хотя Герда точно помнила, что до Лосиной поляны дорога прямая.

– А что за порода?
– не унимался Финист.
– Не знаю. Мы с отцом нашли ее жеребенком в лесу пять лет назад. Тогда через наши земли шел крупный купеческий обоз из Заречья. С собой они вели лошадей на продажу. Наверное, от них и отбилась. Ее никто не искал, поэтому мы оставили ее себе.

– Она не похожа на зареченскую, - задумчиво хмыкнул Финист, указывая на свою кобылу, действительно рожденную в бескрайних Зареченских степях.

Яшка хоть и была поджарой и высокой, но далеко не такой мосластой, как Золотинка.

– В ней больше от рыцарских коней из Кундии или Норикии. Да и масть… Зареченские лошади обычно рыжие. Встречаются бурые и караковые, но ярко выраженная гнедая масть, да еще и с заметной краснинкой… Для степняков это редкость.

– Вы из Заречья?
– насторожилась Герда.
– То-то мне показалось, что говор у вас не похож на столичный. Почему вы солгали?

Финист недовольно нахмурился. Видимо, понял, что сболтнул лишнего.

– Мы не лгали, - тщательно взвешивая каждое слово, отвечал он.
– Ждан и Дугава всю жизнь прожили в Стольном, а я переселился туда совсем недавно.

– Почему?
– теперь Герда бросила поводья и повернулась назад, чтобы видеть его

глаза.
– Что заставило тебя оставить свой дом?

– Так ведь не осталось больше дома, - Финист понурил голову и продолжил очень тихо: - В нашем краю повсюду нужда и голод. Засухи, неурожай… год за годом. Священники винят во всем староверов-бунтовщиков и тех, кто их укрывает. Говорят, они гневят Единого нечестивыми помыслами и тот посылает на нас невзгоды. Чтобы умилостивить его, у нас спалили много деревень, которым не повезло стоять рядом с древними капищами. Среди них была и моя.

Финист замолчал, переводя дух. Герда отвернулась, чувствуя себя неловко от того, что всколыхнула тягостные воспоминания. Ждан и Дугава подъехали поближе. Похоже, им тоже хотелось узнать о причине, заставившей Финиста покинуть родную землю. Удивительно, что он ничего им о себе не рассказывал до этого.

– А родные?
– на этот раз вопрос задала Дугава.
– Неужели, у тебя не осталось там родных?

Финист обернулся на голос и послал ей предостерегающий взгляд, но все же ответил:

– Меня вырастили старики, дед с бабкой. Они давно умерли.

Дугава виновато потупилась.

– Вот, кажется, и Лосиная поляна, - прервала неловкое молчание Герда, указывая на небольшую площадку возле тропы с обложенным камнями кострищем, окруженную толстыми бревнами и заботливо заготовленными дровами. – Мы с отцом раньше часто здесь останавливались.

– Но туман еще не поднялся. И солнце высоко. Мы могли бы пройти еще пару верст, - недовольно заметил Финист.

– Дальше тропа становится совсем узкой, а места - дикими. Двадцать верст надо будет пройти без остановок. Поэтому лучше переночевать здесь, - уверенно ответила Герда, спешиваясь.

Путники, скрепя сердце, последовали ее примеру.

– Я попробую изловить что-нибудь на ужин. А Ждан с Дугавой поищут воду, - распорядился Финист, когда они устроились на поляне.

– Родник здесь недалеко, за поворотом, всего в сотне шагов от тропинки, но лучше, если я сама схожу, - ответила Герда.

– Не беспокойся, - беспечно махнул рукой Финист.
– Сами управимся, чай, не дети.

И трое путников скрылись за деревьями.

– Только всегда держите тропинку на виду, - крикнула им вслед Герда.

– Почему мне кажется, что они тебя не услышали?
– съехидничал тершийся у ног кот.

Герда проигнорировала его и принялась собирать хворост, чтобы распалить костер.

– Зря ты их так отпустила. Помнишь ту тварь, что за нами из малинника наблюдала? У меня от нее вся шерсть дыбом встала, - не унимался кот.
– Раньше они никогда так близко к тропе не подбирались. Чую, быть беде.

– Ты ведь сам хотел, чтобы я их провела, - вспылила Герда.
– Так чего сейчас ноешь?

– Я не ною, а предупреждаю, - противным монотонным голосом, который всегда ее бесил, поправил кот.