Северный путь

Гольшанская Светлана

Она первой выскочила за порог. Вагни выглядел так, словно готовился к чему-то отчаянному. Николя вышел следом и затворил дверь. Изнутри донесся громкий стук. Должно быть, Вагни колотил в дверь кулаками, но она не поддавалась, словно ее подперли со стороны улицы.

— На случай, чтоб он не наделал глупостей, — сказал Николя, подсадил Майли в седло и, забравшись на своего жеребца, направился к заповедному озеру Цуг.

Без телеги путь оказался короче и приятней, хотя и более опасный, ведь Николя вел их по крутой горной дороге. Порой лошадям приходилось взбираться по сыпучему гравию на такие кручи, что

Майли казалось, они вот-вот кубарем покатятся вниз. Но вороной жеребец карабкался в гору по острым камням также легко, как по ровной земле, толстуха-кобыла слишком боялась отстать и, превозмогая усталость, тащилась следом.

Через полтора часа они уже промчались вдоль хрустальных вод заповедного озера. Когда ветви деревьев над тропой опустились так низко, что под ними верхом было не проехать, пришлось спешиться. Немного прогулялись по тенистому лесу предгорий и вышли к приметному водопаду. Правда, таинственного скрипача здесь уже не было, а тишину гор нарушал лишь грохот низвергающихся со скал вод. Николя велел Майли подождать с лошадьми у тропы, но быть на виду, чтобы он смог ее защитить, если что-то пойдет не так.

Сам направился к водопаду.

— Эй, нёкк, выходи! Научи меня своей музыке! — зычным голосом прокричал он, но ответило лишь гулкое эхо. Николя упер руки в бока и покачал головой. — Выходи лучше по-хорошему, иначе я тут камня на камне не оставлю!

Охотник терпеливо подождал несколько минут, но ничего не происходило.

— Что ж, придется по-плохому, — Николя расставил руки в стороны и волчком закружился по воде.

Поднялся ветер и закрутился вихрем вокруг Охотника. Ручей, захваченный воздушным потоком, тоже заворачивался воронкой. Течение шло вспять. Вместо того, чтобы бурливым каскадом падать вниз, вода вертикальной стеной вздымалась вверх. Все вокруг завывало, ревело и громыхало, словно где-то прорвало плотину и река пробивала себе новое русло. Сверху летели камни.

— Хватит! — донесся снизу сварливый выкрик, перекрывший шум разбушевавшейся стихии.

Николя замер и опустил руки. Водопад расступился, и из открывшейся за ним пещеры выступил разъяренный нёкк. Черные глаза гневно посверкивали. Плечи укрывал ветхий плащ из бурых водорослей, совсем не прятавший наготу. По крайней мере, спереди.

— Что тебе опять нужно? — обреченно спросил он.

— Мельник Вагни сказал, это ты свел его с никсой девятнадцать лет назад, — не стал испытывать его терпение Николя.

— Знать не знаю никакого Вагни, — отмахнулся нёкк. — Если это все, я пошел. Дел по горло. Семейные хлопоты очень приятные, но отнимают много времени.

Демон развернулся и зашагал обратно к водопаду. Николя достал из-за пазухи белую раковину и вытянул ее к солнцу.

— Что ж, придется ломать, — произнес он.

Нёкк громогласно возопил и бросился на него, но ударился о невидимую стену и снова распластался на земле, шипя от ненависти и бессилия.

— Пусти! Я все скажу, только раковину отдай, — сдался он и затих.

Николя нарочито медленно спрятал раковину за пазуху и кивнул:

— Хорошо. Только без фокусов.

Майли испуганно сжалась. Как только демону позволили подняться, он подскочил и оскалил акулью пасть.

— Ненавижу тебя, Охотник, — с жаром выпалил он, но подходить ближе не стал. — Ты создал здесь

свой маленький мирок, установил правила и чувствуешь себя богом. Но ты и сам знаешь, что так не может продолжаться вечно. Прямо сейчас ты чувствуешь, как власть ускользает из твоих рук. Неприятель уже на пороге, стучится в двери. Ты слышишь его тяжелую поступь и знаешь, что будет дальше, но всеми силами закрываешься. Рвешь себя на части, только чтобы сделать вид, что ничего не понимаешь, что тебя это не касается. Но как бы ты не отгораживался, где бы ни прятался, он настигнет тебя и вырвет сердце. И когда все, что тебе дорого, будет втоптано в грязь и уничтожено, ты познаешь глубину моего отчаяния. Жаль только, тогда и мира этого не станет. Очень жаль, что Небесный повелитель возложил свой венец на голову слабака и труса, который даже собственную суть признать боится.

Жуть ползла по телу волнами, пеленала разум. Майли не поняла и половины из слов демона, но прекрасно видела, как они подействовали на Охотника. Он словно стал выше ростом, черты лица заострились, в глазах полыхала всепоглощающая ярость. Как будто его место занял кто-то другой, чуждый как людям, так и демонам. И этот кто-то был намного страшнее в своем потустороннем могуществе.

Нёкка оторвало от земли и понесло к Охотнику. Николя вытянул руку и сдавил его горло.

— Еще одно слово, и я сломаю тебе хребет! — процедил он сквозь зубы. Синева в его глазах стала настолько яркой, что было больно смотреть. — Эйтайни заступилась только за никсу.

— Но все же заступилась, — ухмыльнулся нёкк.

Его тело изменились. Отрастали густые черные волосы, фигура приобретала соблазнительные женские изгибы, ноги покрывались темно-зеленой змеиной кожей и расслаивались. Через мгновение на месте тщедушного мальчишки стояла красивая зрелая женщина с семью змеиными хвостами вместо ног. Понятно, чем она так привлекла мельника.

— Али не люба? — игриво сощурив выразительные темные глаза, она тряхнула высокой полной грудью. Николя изумленно вытаращился, но быстро взял себя в руки, крепче сжимая пальцы на горле демона.

— Может, так я тебе больше понравлюсь? — продолжала издеваться никса. Ее черты снова преобразились. Змеи превратились в ноги, фигура стала более тонкой и изящной, кожа бледной, лицо овальным и плоским, глаза узкими и чуть раскосыми.

— Все еще не люба? — прощебетала она тонким мелодичным голоском. Николя поморщился, словно никса разбередила незаживающую рану.

— Ох, и сильно тебя Снежная сестра приморозила, — глумился демон. — Но было же что-то, что не смогла тронуть даже она? Что если…

Глаза Николя стали похожи на блюдца. Волосы никсы светлели и укорачивались, лицо вытягивалось и приобретало подозрительно знакомые черты.

— Только попробуй, тварь! — взбешенно взревел Николя. — Я разорву и тебя, и всю твою демонову семейку на части, и никакая ворожея меня не остановит.

Поняв, что хватанула лишнего, никса вернулась к изначальному облику полногрудой женщины и судорожно глотала ртом воздух. Николя по одному разжал пальцы и, отступив на шаг, стиснул голову руками. Губы шевелились, словно он говорил сам с собой, веки смежились. Грудь высоко поднялась от глубоко вздоха. Когда Николя вновь взглянул на никсу, то был уже самим собой, холодным и сдержанным.