Северный шторм

Глушков Роман Анатольевич

Михаил и Конрад сцепились по поводу того, что во время очередного такого суетливого выталкивания первый «толкач» отдавил второму ногу. Фон Циммер, и без того вымотанный и издергавшийся, разразился потоком ругательств, которые коротышка, в отличие от множества других слов русского языка, усвоил накрепко. Михалыч, понятное дело, в долгу не остался. Вместо извинений он ответил Конраду Фридриховичу такими же словами, коих русский по происхождению контрразведчик знал на порядок больше, так как вызубрил их чуть ли не с пеленок.

Но

нашла коса на камень! Оскорбленный взвился и ринулся на оскорбителя в яростную словесную атаку. Недостаток бранного лексикона коротышка с лихвой компенсировал эмоциональностью речи, топаньем и выразительной мимикой. У меня от удивления отвисла челюсть: я впервые видел Конрада Фридриховича в таком возбужденном состоянии. Михаила это тоже явно шокировало, что, однако, не мешало ему не только успешно парировать нападки фон Циммера, но и не менее успешно контратаковать. Скандалисты в момент позабыли про забуксовавший внедорожник, который, будучи уже почти вытолканным из промоины, тут же опять съехал в нее и утопил задние колеса. Все результаты нашего кропотливого совместного труда пошли прахом – в одиночку я был для Фокси уже не помощник.

У меня оставалось два выхода: либо тоже встревать в скандал – настроение для этого было вполне подходящее, либо прикусить язык и начать разнимать сцепившуюся парочку. Я выбрал второй вариант – просто не хотелось терять лицо и устраивать перед Фокси бесплатное представление. А он и так уже прекратил газовать, поставил джип на ручник и, развесив уши, слушал, как легендарный Черпак вновь и вновь посылает не менее легендарного Михаила к его легендарной матери. Действительно, ради такого зрелища не жалко было и автомобиль в грязи утопить.

– А ну, р-р-разойдись!!! – проорал я, вспоминая, как отдавал приказы, будучи командиром отряда Охотников. В те времена повышать голос на бойцов приходилось практически ежедневно. – Да уймитесь вы, черт побери! Михаил! Ваша честь! Что на вас нашло?!

Охотники Одиннадцатого отряда в таких случаях мне всегда подчинялись. И хоть для этих бывших членов Инквизиционного Корпуса Эрик Хенриксон обладал кое-каким авторитетом, сегодня его оказалось явно недостаточно, чтобы погасить конфликт. Но прекращать его требовалось немедленно, поскольку в воздухе уже попахивало дракой.

Фокси позабыл про увязший в грязи джип, заглушил двигатель и сейчас с любопытством следил за бранившимися пассажирами. Наверное, в глубине души байкер хотел, чтобы дело дошло до потасовки, дабы потом Фокси было о чем рассказать Оборотню и остальным друзьям. Да и я тоже был бы не прочь из чисто спортивного интереса посмотреть, чья возьмет в экстравагантном поединке «хромой против коротышки», и, вероятно, даже не стал бы вмешиваться, произойди сей мордобой где-нибудь в Петербурге. Только, в отличие от Михаила и Конрада, я пока не забыл, где мы находимся.

Оба скандалиста вздрогнули и вмиг умолкли, когда я, больше не полагаясь на словесные увещевания,

вытащил «глок» и пальнул в воздух. Михалыч в это время уже сжал кулаки, а фон Циммер занес ногу, чтобы обрызгать противника грязью. И когда прогремел выстрел, они так и замерли в этих агрессивных позах: ни дать ни взять, натурщики – хоть батальное полотно с них пиши!

– …твою за ногу! – успел все-таки закончить ругательство Михаил, после чего возмущенно обратился ко мне: – Испано-скандинав, ты что, ополоумел?!

– Уже пять минут задаю вам обоим тот же вопрос, но до вас не докричишься! – со сдержанной злостью отозвался я. – Ну теперь-то, надеюсь, вы остыли?

– Я-то – да, а вот этот… – Михаил несколько секунд беззвучно, но выразительно шевелил губами, пытаясь подобрать для Конрада приличное сравнение, но так и не подобрал. – …Сомневаюсь, что с ним все в порядке! Как с цепи сорвался, честное слово!

– Чья бы корова мычала! – насупившись, огрызнулся фон Циммер, но пыл его заметно угас. – Грубиян! Ногу мне отдавил, нахамил, и я же еще виноват остался!

– Спокойнее, джентльмены! – попросил я, пряча пистолет в кобуру. – Держите себя в руках! И не стыдно – ведь взрослые люди! Что, интересно, о вас подумал этот юноша?

Я кивнул на Фокси, который деликатно отвернулся и, взяв ветошь, делал вид, что занят протиркой приборной панели.

– Юноше следует подучиться водить автомобиль, – раздраженно бросил Михаил. – Это по его милости мы третий раз за утро грязь месим!

– Очень правильное замечание! – внезапно поддержал Михалыча его бывший оппонент. – Молодой человек, наверное, полагает, что нам доставляет удовольствие толкать его машину на каждом подъеме!

«Час от часу не легче! – мысленно взмолился я. – Этак они сейчас еще бедолагу Фокси крайним оставят!»

– А я здесь при чем?! – мгновенно отреагировал байкер на столь возмутительные и беспочвенные обвинения. – Будто сами не видите, что на дороге творится!..

– Помолчи! – осадил я Фокси, и тот покорно притих. Отрадно было видеть, что хоть для кого-то мое слово пока имело вес.

– Достали вы меня! – Михаил махнул на нас рукой, после чего отошел к обочине и, обиженно нахохлившись, уселся на придорожный камень. – Все, бродяги, – перекур!

Курящих в нашем коллективе не было, да и сам Михаил отродясь не смолил себе легкие табачным дымом. Но, познакомившись поближе с русскими традициями, я усвоил, что предложение устроить перекур в России всегда означает нечто большее, чем просто выкурить за компанию по сигарете. В данный момент инициатива Михалыча подразумевала, что всем нам срочно требуется присесть и успокоиться – путь предстоял неблизкий, а если еще начать ссориться на каждом перевале, тогда можно и вовсе не торопиться. Пока наша компания склочников пересечет Альпы, Вороний Коготь успеет не только взять Божественную Цитадель, но и благополучно отбыть на родину.