Северный шторм
Шрифт:
Приползший с севера чудовищный змей Ермунганд приближался к стенам нового Миклагарда – города, что по праву считал себя Центром Мира. Ермунганд уничтожал на своем пути все живое свинцовыми плевками, а бронированная чешуя змея прикрывала его от зубов и когтей жертвы, к логову которой он подбирался. Ермунганд не обращал внимания на раны, что появлялись на его теле, когда укусы противника достигали цели. Огромное чудовище теряло куски плоти, но продолжало упорно ползти, дабы протиснуться в пробитую лазейку и начать жалить направо и налево, заплевывая своим ядом улицы непокорного города. И вряд ли у его жителей оставались силы, чтобы бороться на равных с разъяренным северным драконом…
Бульдозеры
Колонна сбавила ход, однако неумолимо продвигалась вперед. Пушки «Радгридов» и пулеметы «Ротатосков» непрерывно били поверх кабин бульдозеров, прикрывая их плотной завесой свинца. Брешь, через которую норманны прорывались в Цитадель, была широка, но не настолько, чтобы в короткий срок пропустить через себя такое количество техники. Ватиканские стены имели у основания толщину более десяти метров, и прежде, чем попасть в город, дружинникам следовало миновать этот опасный проход.
Шедшие во главе боевого порядка дружинники ожидали яростного сопротивления внутри города, однако они были несколько обескуражены видом перегородивших улицу баррикад. Эти нагромождения всевозможного хлама, сооруженные на скорую руку, могли бы еще на какой-то срок сдержать наступление пехоты, но против бронетехники таким слабым укреплениям было не выстоять.
Форинг, командовавший авангардом, не мудрствуя лукаво, приказал бульдозеристам идти напролом, не снижая скорости. Норманнам требовалось как можно быстрее пересечь проход в стене, для чего было жизненно необходимо с ходу отвоевать плацдарм на близлежащих улицах. Увидев несущиеся на них бульдозеры, засевшие за баррикадами Защитники дружно побросали позиции и пустились наутек. Улица опустела буквально за минуту – никто из Защитников не желал быть раздавленным вместе со своими ненадежными укрытиями.
Упоенные тем, что они вот так, запросто прорвали оборону врага, дружинники не обратили внимания на то обстоятельство, что баррикады за воротами больше смахивали на театральные декорации, нежели на настоящие боевые позиции. У норманнов не вызвало подозрения и то, с какой поспешностью Защитники оставили свои укрепления, а также почему по захватчикам не ведется перекрестный огонь с крыш близлежащих зданий. Сказать по правде, идущим в авангарде штурмовикам было просто некогда задумываться над этими странностями – призывно гудя клаксонами, сзади на них напирали бронемашины товарищей. Да и мало ли чем было вызвано бегство противника; вероятно, он просто оказался не подготовлен к такому повороту событий.
Однако загадка этого бегства крылась вовсе не в малодушии или растерянности, и когда захватчики смекнули это, было уже поздно. Как бы ни полагались ватиканцы на неприступность своих стен, Защитники не исключали возможности прорыва периметра на этом участке. А потому, едва их опасение сбылось, они тут же задействовали необходимые контрмеры.
Если судить по баррикадам, на которые норманны наткнулись у ворот, обороной Ватикана командовал не слишком компетентный вояка. Так оно на самом деле и было. Занявший пост пропавшего без вести Апостола Защитников Веры полковник Джованни Скабиа – командир личной гвардии Пророка, так называемых Ангелов-Хранителей, – никогда раньше не брал под свою ответственность безопасность всей столицы. Но Глас Господень решил, что Скабиа справится, и полковник
Тщательность, с которой была организована ловушка, делала честь неопытному в подобного рода боевых действиях полковнику Скабиа. Идущая от главных ворот улица была заминирована не абы как. Каждый из синхронно прогремевших взрывов рассчитывался инженерами Строительной Академии. Здания, что обвалились и погребли под собой авангард захватчиков, рухнули так, как и требовалось ватиканским военным. Многоэтажные дома, выстроенные по обе стороны от ворот впритык к оборонительной стене, были подорваны, когда бульдозеры уже сокрушили все баррикады и подъезжали к первому уличному перекрестку. За бульдозерами тремя колоннами следовала бронетехника, продолжавшая стрелять вслед отступающему противнику и вроде бы готовая к любым неожиданностям. Но, как выяснилось, далеко не ко всем.
Подорванные у фундаментов здания обрушились и накрыли норманнов подобно тому, как ладошки ребенка накрывают ползущего по земле жука. Те постройки, что примыкали к стене, вдобавок засыпали обломками проход в Цитадель, перекрыв его теперь уже настоящей, а не фальшивой баррикадой. Сдвинуть ее было не под силу никакому бульдозеру. Ради сооружения этой заслонки Скабиа уничтожил половину столичного квартала, превратив прилегающую к Главным воротам территорию в один гигантский завал из глыб, балок и арматуры. На расчистку его даже в мирное время ушло бы несколько недель, а до мирных времен Вечному Городу было еще далеко.
За считаные секунды войско Вороньего Когтя лишилось двух дружин – практически всей передовой ударной группы! Наблюдая за ходом штурма с безопасного расстояния, конунг поначалу не понял, что же случилось, пока не увидел взметнувшиеся в небо тучи дыма и пыли. Когда же пылевое облако вихрем вырвалось из прохода, к которому стягивалась норманнская бронетехника, Грингсон окончательно вник в ситуацию. Однако приказ к отступлению не отдавал до тех пор, пока не убедился, что ударная группа застряла в воротах и не может больше двигаться вперед.
Пыль от взрывов словно саваном накрыла атакующих, лишь усугубив сумятицу в их рядах. «Радгриды» и «Ротатоски», что оказались перед самым завалом, отчаянно загудели клаксонами и начали пятиться. Ослепленные пылью, водители замыкающих бронемашин напирали на впередиидущий транспорт, стараясь поскорее уйти из-под огня. Боевые порядки «башмачников» расстроились, и теперь их авангард напоминал не военное подразделение, а склочных торговцев, которые собрались на подводах у паромной пристани и спорили из-за места в очереди. А сверху, из серых туч пыли, на дружинников продолжал литься свинцовый шквал…
– Назад!!! Все – назад!!! – проорал Вороний Коготь, и сигнальщики, что до сего момента передавали приказы, вздымая на высоком древке яркие сигнальные флаги, метнулись к квадроциклам, проклиная всех и вся. Видимость из-за пыли пропала напрочь, а приказ конунга к отступлению следовало доставить на передовую как можно скорее. Для дружинников отступать без приказа было не только позорно, но и опасно – за самовольное отступление Торвальд Грингсон карал по всей строгости. И даже в таком катастрофическом положении форинги предпочли бы скорее погибнуть вместе со своими фьольменнами, чем рисковать навлечь на себя гнев дроттина. Хваленое упорство норманнов, что обычно способствовало их победам, на сей раз не помогало «башмачникам», а лишь вредило им.