Северный ветер
Шрифт:
– Я похож на неграмотного? – оскорбился он, – да я на штурмана учился! Я в море ходил, а не по какой-то дохлой речке!
– Ты похож на ленивого, Загорелая шея. А будешь так много есть – растолстеешь, как бог аквилейского виноделия и девчонкам разонравишься. Посмотри на себя за борт – лицо круглое, как блин праздничный, еще немного – и лосниться начнет.
– Хватит меня так называть! Тебе еду жалко?
Моргват только усмехнулся.
– Я о красоте твоей сожалею, быть может. Ладно, Лето. Мы не договорили. Забираю
– Я тоже! – вдруг подала голос Алиссен, молчавшая все это время, – ты сам – архонт ненастоящий!
– Думаешь, «настоящими» нас делает меч? Ты ошибаешься. Но было время, я и сам так считал, пока не отдал свой клинок архонта, чтобы спасти одну жизнь и одну душу. Я рискнул, понимая, что первое время мне придется тяжко, но иной раз стоит потерять малое, чтобы обрести большее. Меч – всего лишь кусок стали, продолжение руки, зажечь его магией – самый простой путь. В каком-то смысле архонты – маги, даже без оружия не уступающие в мощи ариям. Но мы цепляемся за свои мечи, как и за многовековые традиции ведения боя, а все – из страха познать себя глубже. Я научился использовать свой дар иначе: Лето прав – пламя может испепелить меня изнутри, но не сжигает, а мое тело стало оружием само по себе.
– Так он тебе и не нужен, твой меч?
– Еще как нужен! Он восемь лет пылился в Эрендольском хранилище, а недавно мне подали весточку, что какой-то меч привезли в Велеград, да еще с надежной охраной. Сдается мне, это мой – я его чувствую. Все архонты получают связь со своим оружием, когда владеют им достаточно долго. Хотел бы я знать, кому понадобилось оружие мертвого архонта!
– Так магия тебя не жжет, потому, что ты – труп? – Лето вытаращил глаза от удивления, – а по виду ты на дохляка не похож!
– Тьфу на тебя, Загорелая шея! Я живой. Это архонт Моргват убит согласно документам, что положили на полку и давным-давно забыли. Я трупом только числюсь, так, для порядка. Вернемся к началу, Лето. Почему ты уверен, что твоих друзей убил Кеодан?
Вместо ответа аквилеец пошарил по карманам, выудил мятую бумажку и протянул Моргвату.
– А, «список мертвых»? Давнишний какой… Кого мне искать?
– Киндар ланн Инья, Ваньяр.
– Алхимик-отравитель, да еще и с острыми ушами? Я совсем запутался.
– Мы звали его Златовлаской. Хороший был эльф… Молчал чаще, а как говорил, так я слова дурного не слышал. Оказывается, до того, как попал к нам, он прикончил ария. Особо извращенно, вроде как, поэтому Кеодан взбеленился и убил его лично. Я и место на тракте отыскал, где все случилось, снег разгреб, следы кровищи нашел. Киндар был мелкий, с одного бы столько не вытекло. Они все там полегли, точно знаю: выспросил приметы у ваньярской стражи, а голову дварфа я видел, насаженную на кол…
Лето снова вздохнул, приложился к бутылке и продолжил:
– Нас накрыли в Морее, а в Эймаре
– «Лето из Аквилеи» – это ты? Вор? Какой свежий покойник!
– Я не мертвее тебя самого. В Морее Лиандру не посчитали одной из нас, поэтому ее нет. А эльфа Хана – того и вовсе дважды убили. Как такое возможно – не пойму. Вот, гляди сам.
В руках Моргвата оказался еще один документ, толстый, грубый, со сломанными печатями. С удивлением архонт разгладил на коленях официальное уведомление эрендольского ордена Хранителей о состоявшейся казни Ханлейта ланн Кеннира 14 апреля 3224 года.
– Откуда у тебя эта бумага?
– Стащил у одного заносчивого эльфа в черно-зеленом. Я еле-еле догадался, что ланн Кеннир – это наш Хан, только по прозвищу «Харматанец». Ханлейт говорил, как эймарец, но иной раз так мастерски ругался по-ихнему, что я завидовал.
Моргват поглаживал похрустывающий листок у себя на коленях и о чем-то невесело раздумывал.
– Ланн Кеннира, единственного Хранителя, достойного своей клятвы, казнили… Это плохая новость. Вот почему мой меч достали из закромов. Перед смертью эльф все рассказал…
– Ты знал Ханлейта? – поразился Лето.
– И да, и нет. Не могу себе представить, что он стал разбойником! Парень, почему ты уверен, что твоя девушка выжила? – Моргват почему-то не захотел распространяться ни о себе, ни о Хане и перевел тему в друге русло.
– Я сходил к гадалке. А мог бы и не выбрасывать на ветер пять грошей, я и так знаю, что она жива! Просто чувствую – и все. Лиа одна осталась в целом свете, кроме меня, у нее никого нет!
– Какие неожиданные сюрпризы может преподносить бытие…
Река притихла, серое небо заклубилось тучами и опустилось ниже, почти задевая мачту обрывками тумана. Архонт вспоминал что-то и, казалось, говорил сам с собой:
– Архонт белого огня… Черные волосы, бледное лицо, высокие скулы, прямой хищный нос, шрам на левом запястье. Он светился от магии, как расколотый. Ее невозможно забыть… Но она умерла много лет назад, а вместе с ней – и надежда для Эймара.
– Так ты знаешь Лиандру! Это она, ее внешность, только насчет шрама я не уверен. Я ради этого бежал за вами – ты такой древний, что помнишь всех! – обрадовано воскликнул Лето, – подожди… Почему ты говоришь, что она умерла?!
– Я вспоминал другую женщину, Лето. И разве я «древний»? – архонт бросил на Алиссен убийственный взгляд.
– Ты на старика не тянешь, без обид. Ты и Герванта помоложе будешь. Алис частенько привирает.
– Так у нее нет шрама или ты не уверен? Вы же «полюбили друг друга по-настоящему»?