Северный ветер

Кочубей Анна

– Я буду такой несчастной, если мы расстанемся! Возьми меня с собой!

Моргват молчал, и Алиссен пустила в ход последнее средство – встала на цыпочки и поцеловала мужчину в губы.

– А теперь тебя должно вывернуть от омерзения, барышня. Надеюсь, на этом спектакль закончится, ¬– невозмутимо ответил архонт.

– Что? Я не…

– Будь я лет на пятьдесят глупее, впал бы в экстаз от счастья. Но ты своего добилась: я высоко оценил твое вдохновенное вранье.

Алиссен отрицательно замотала головой.

– Ты оставишь здесь свою ненависть к старому

Вейсу и самые горькие сожаления о навсегда упущенной выгоде. Конечно не спала – ты всю ночь до Дорина топала! И кто тебя разберет – ревела ты или лук резала. Про мечту мне понравилось – это было искренне.

– Я обещаю делать все, что ты хочешь, – сказала Алиссен убитым голосом.

Она смотрела Моргвату в грудь. Одна из навесных петел его рубашки была порвана. Руки так и чесались ее зашить или оборвать совсем.

– А что я хочу?

– Того, что у изгороди вчера ночью. Я на все согласна.

– Проверять качество твоей магии? Я с первого раза все понял.

Алиссен опустила руки. После этого разговора на Моргвата смотреть было неприятно. И он тоже лукавил – в «Ужине его Величества» стала бы она подходить к человеку, которому не понравилась!

– Ты знаешь, почему символ архонтов – змея?

Моргват ткнул пальцем в медальон на ее шее.

– Нет.

– Потому, что мы незаметны. Архонт пройдет мимо, бесшумно, как тень, его магия промолчит и затаится, чтобы поразить врага внезапно. Свет архонта никогда не гаснет, но он невидим. А ты сверкаешь за версту и голосишь на два квартала; меняешь решения и выражение лица то по собственной прихоти, а то – и вовсе случайно. Ты на грани, барышня Вейс, еще капля – и ты себя выдашь. И, насколько я разбираюсь в людях – ты всегда такой будешь: непредсказуемой и опасной. Нравится ходить по лезвию бритвы? Вот и ходи. Без меня.

– Я с детства работала в лавке и знаю, что лежащее прямо перед носом замечают в последнюю очередь, – сказала Алиссен в сторону, ни на что уже не рассчитывая.

– Интересная мысль. Я буду тебя ждать на перекрестке на пристань в полночь. Опоздаешь – пеняй на себя. И я также принимаю твое щедрое предложение.

– Так ты согласен! Какое?! Я ничего…

– «Делать все, что я хочу» – поймал на слове!

Моргват беззвучно рассмеялся и оттолкнул ее с дороги. Девушка не стала его догонять. Осталось самое важное – покинуть Дорин незаметно, а дальше – как судьба выведет.

***

К двенадцати ночи на обочине тракта у перекрестка архонта поджидали две фигуры. Одна сидела в расслабленной позе, прислонившись к столбу, а вторая – нервно мерила шагами дорогу взад и вперед.

– Не приедет, уйдем вместе. Успокойся уже, Алис!

Человек у столба зевнул и зачем-то потрогал переносицу.

– Тебе легко говорить! А меня четыре часа, как ищут! Дорин перетряхнут, займутся окрестностями.

– У тебя же хахаль в городской страже начальник, он придумает что-нибудь. Оттянет время.

Алиссен остановилась. Сердце неприятно кольнуло – о Юджине она как раз и не подумала, а на него гнев Кеодана обрушится в первую очередь. Во вторую –

на дядю. Старый Вейс будет все отрицать. В умении врать ей до дядюшки далеко – он обманывает хладнокровно, честно глядя в глаза, а Юджин просто ничего не знает. Каким ударом для него будет ее внезапное бегство!

Сегодня она собиралась в гости к арию под пристальным взглядом дяди:

– «Ты там рот много не открывай. И не дерзи, не дома. Подумать, мы ничем господ не хуже. Вейсы здесь со времен закладки первого камня в крепость живут, хоть и приставки „ванн“ не носят. И кто знает, от кого тебя сестрица нагуляла? Может, ты благородных кровей?» – старик Вейс был непривычно добр – не сыпал ругательствами, но разговаривать с ним было погано, как и всегда.

– «Да, харматанских».

– «Может, и таких», – Вальтер Вейс достал из кармана нераспечатанное письмо на пожелтевшей, затертой по краям бумаге, – «когда уезжала, Адда взяла с меня обещание – передать тебе на совершеннолетие», – он протянул Алиссен конверт.

Адда Вейс. Ее мать!

– «Но мне исполнилось восемнадцать десять лет назад, дядя!»

– «Тебе – да, исполнилось. Ты у нас кто? Монстр. А я обещал отдать письмо своей племяннице. Милая была девочка. Умерла в год скверны, не дожила до даты».

В подтверждение слов лавочника у Алиссен от магии посветлели глаза. Коварство и злость ближайшего родственника были для нее труднообъяснимы.

– «Но почему ты решил от него избавиться именно сегодня?»

– «Потому, что я не знаю, что в нем написано», – хитро усмехнулся Вальтер Вейс.

– «За что ты меня так ненавидишь, дядя?»

Давно нужно было об этом прямо спросить! И ответ у старика был готов:

– «По твоей милости я живу, как над котлом с кипящим маслом. Седьмой десяток – а я одинок, а все из страха. Ты пропадаешь – а я жду стука в дверь и вздрагиваю. И молюсь Создателю, чтобы это все закончилось, наконец!»

– «Но зачем ты столько лет терпишь? Надо было выдать меня властям!»

– «Надо было», – жестоко ответил дядюшка, – «но я смалодушничал. Я не мог знать, что за чудо из тебя вырастет!»

Сожалеть было не о чем, и вот она здесь, ночью. Благо, что не одна. Спутник, позевывающий на земле, надежностью не отличался, но именно он помог Алиссен проскользнуть за ворота города незамеченной. Письмо матери похрустывало в кармане. Оно ждало столько лет, подождет еще несколько часов. На земле валялась маленькая заплечная сумка. Больше, чем комплект сменной одежды, в нее не влезло, не считая бутылки дядюшкиной настойки, всученной насильно.

Парень распознал перестук копыт первым и поднялся.

– Не бойся, это он. У него лошадь дурно подкованная и скачет неровно, я на постоялом дворе заприметил.

Девушка вышла на середину дороги, преграждая путь, опасаясь, что архонт передумает.

– Ты опоздал. Меня зовут Алиссен, я, кажется, не говорила.

– Твое имя все меняет, – устало съязвил Моргват, – на воротах Дорина досматривают. Но я не в их вкусе, отпустили сразу. Запрыгивай сзади и трогаемся.

Алиссен подергала архонта за плащ: