Северо-Запад
Шрифт:
Шустрый караульный размахнулся своим автоматом как копьем и попытался пронзить меня примкнутым штыком. Не очень разумный ход, лучше б стрелял. Хотя, наверно, боялся задеть товарищей. Что ж, клинок штык-ножа проткнул лишь рукав и без того изрядно разодранного камуфляжа… а каблук моего берца впечатался точно в пах караульного. Увы, весьма часто в бою за излишнюю любовь к ближнему приходится расплачиваться собственными яйцами.
Бил я с пола, потому удар оказался недостаточно сильным. То есть лобковую кость не сломал и кишечник не порвал, лишь так, щелкнул по колоколам. Хотя для секундного рефлекторного шока достаточно. Именно рефлекторного,
В общем, ошибка природы сыграла мне на руку. Второй караульный выпучил глаза, схватился за хозяйство и принялся осознавать произошедшее в позе пациента проктолога. Но увы, мой третий противник оказался умнее. Он отпрыгнул подальше, в дальний конец кузова, одновременно передергивая затвор автомата. Вот уж не думал, что обычные сторожа у заводских такие шустрые! Хотя, наверно, двести лет постапокалипсиса провели жестокую выбраковку. Менее шустрые просто вымерли как динозавры, а один из выживших расторопных уже направил на меня модернизированный АК и почти выжал слабину спускового крючка…
Сцену нашей маленькой баталии освещали два средневековых фонаря. Закреплены те фонари были на кривых арматуринах, воткнутых в проушины бортов. Ничего особенного: толстые свечи внутри прямоугольных стеклянных колб, подвешенных на коротких цепях. Я почти успел подняться, но тут же вновь рухнул на пол кузова, при этом осознавая, что вряд ли это поможет, — с такого расстояния очередь по-любому полоснет по мне. Однако другого выхода просто не было…
Но автоматчик не выстрелил. Уже в падении я осознал, что вижу лишь один фонарь. Второй скрыло стремительное черное облако, метнувшееся от левого борта электроцикла прямо в лицо караульного.
Верхняя часть туловища автоматчика просто исчезла. В хилом свете единственного фонаря стояли две камуфлированные штанины, заправленные в короткие сапоги. По одной из них расползалось темное мокрое пятно. И причина была понятной. Есть страх боли. Есть страх смерти. А есть ужас иррационального, противоестественного, неподвластного разуму ухода из жизни в жизнь иную, по сравнению с которым все адские муки кажутся безобидной страшилкой.
Парня не располовинило невидимое лезвие. Это осм, приподняв голову над бортом, плюнул в автоматчика распыленным облаком черной слюны. Так рачительная хозяйка, набрав в рот воды, спрыскивает пересохшее белье перед глажкой. Только то, что черной пленкой облепило автоматчика, было отнюдь не водой, и даже не чернилами.
Слюна осма, попавшая на фонарь, почти мгновенно растворила металл. На дощатый пол посыпались осколки стекла и несколько полосок металла, на глазах разъедаемого черной субстанцией. А потом рядом с обломками фонаря на дно кузова упали человеческие ноги и то, что было над ними. Черная, пузырящаяся масса, контурами отдаленно напоминающая человека. Причем еще живого, судя по судорожно сокращающимся конечностям.
— Плохая еда, — прошептал Ург, перелезая через борт. Похоже, громкая речь не была сильной стороной его племени. — Очень плохая еда. Хорошая еда получается, только если слюна попадает в вены. А это как пережаренный стейк. Есть можно, но удовольствия никакого.
«Действительно мудрец, — подумал я, поднимаясь на ноги. — И эстет. В людях разбирается как мы в стейках».
Караульный, которому я зарядил ногой в промежность, начал приходить в себя. Его глаза приняли осмысленное
Я отвернулся. Мы все обговорили с Ургом еще до начала нашей вылазки. И я прекрасно понимаю, что это надо для операции, успех которой во многом зависит от способности осмов ненадолго превращать людей в управляемых кукол, прежде чем те растекутся лужами питательной биомассы. Но мне абсолютно необязательно смотреть, как Ург будет превращать человека в живой труп. Нелюбопытный я.
Спрыгнув с электроцикла, я чуть не наступил на Коляна.
— Всё в порядок, хозяин? — бодро проскрипел серв.
— Всё в нём, — буркнул я, окидывая взглядом застывшие фигуры бывших членов заградотряда. — Схоронись где-нибудь неподалеку. Скоро здесь будет много еды для тебя…
Луна, вынырнувшая из-за туч, подробно высветила бледную кожу инфицированных людей, под которой медленно перекатывались небольшие вздутия величиной с лесной орех… Пальцы с оголенными ногтевыми ложами, из которых повыпадали ногти… И глаза. Немигающие. Абсолютно черные, словно полые внутри прозрачные шарики, под завязку заполненные слюной осмов. Кстати, вполне возможно, что так оно и было на самом деле…
Солнце нерешительно высунуло лысую макушку из-за неровной кромки мутировавшего леса. Но стража второго класса номер В146 не интересовала такая сентиментальная чушь, как восход древнего светила. Он смотрел совсем в другую сторону.
Вдоволь налюбовавшись на картинку, увеличенную старинной оптикой, страж хмыкнул, опустил бинокль и покачал головой.
— Никогда не понимал смертников, — сказал В146. — Некоторые сразу по прибытии бросаются на стены, словно торопятся умереть. А некоторые как эти — спят себе спокойно. Потом так же неторопливо просыпаются и бредут умирать, словно туры на бойню. Хотя нет, даже туры чувствуют приближение смерти и волнуются. Эти же идут покорно. Вот увидишь, подойдут к Стене, приложат к ней руки и будут ждать, пока мы сверху сбросим бревна. На таких тратить пулю — большая роскошь.
— А ты много видел Игр, сто сорок шестой? — спросил стоящий рядом стрелок четвертого класса номер 213. Совсем молодой, только недавно бриться начал.
— Девятая на счету, — хмыкнул страж. — Были интересные. Помню, на одной даже убили копейщика того же класса, что и ты. Правда, он сам дурак — башку высунул, а какой-то смертник метнул в него саблю. Прямо в глаз попал. Так что смотри, на будущее, особо не высовывайся. Это сейчас они смирные попались, а потом — кто его знает.
— Все равно не понимаю, — пожал плечами молодой стрелок. — Зачем нужна эта бойня что нам, что заводским?
Страж усмехнулся в пышные усы, слегка тронутые сединой.
— Плох тот воин, который никогда не убивал человека. Потому в Играх и запрещено применять автоматы, пулеметы и орудия, если ситуация не выходит за установленные рамки. Только пистолеты, а лучше ножи. Риска почти никакого, сабля никогда не пробьет стальной нагрудник и не разрубит шлем. Зато воин приобретает необходимый навык. Правда, в последнее время человекоподобных смертников стали разбавлять мутантами — рабочие руки нынче в цене. Если отклонения не бросаются в глаза, похожий на человека мут сойдет для обслуги. И не для обслуги, бывает, тоже… Но для Игры это плохо. Мутанта всякий убьет, а вот человека…