Северо-Запад

Силлов Дмитрий Олегович

И сейчас к черному проему с остатками стальных створок, радостно крича, бежали бывшие смертники. Что ж, им есть чему радоваться. Победа — это всегда положительные эмоции для тех, кто сумел убить много других людей и при этом остаться в живых.

* * *

— До сих пор не могу поверить! Мы разбили маркитантов! Их база — в наших руках! Да отец будет на седьмом небе от счастья…

…Я не был так как Ион уверен в реакции Директора. Скорее, он припомнит нам смерть заградотряда и, с учетом ценности каждого воина для Зоны трех заводов, быстренько организует каждому из нас по индивидуальной петле и эксклюзивной арматурине, коих из верхней части Стены Зоны торчало

немало.

Мы стояли возле перил на краю нефтяного резервуара, врытого в землю на пятом, нижнем уровне гигантского склада. Я, рефлекторно положив ладонь на только что зашитую рану на боку, задумчиво глядел на мощную стальную крышу, под которой — я легко мог это себе представить — застыло громадное, черное, неподвижное зеркало. И думал о том, что сейчас, возможно, нахожусь у истоков новой цивилизации.

Здесь, в этом подземном городе, имелось все, что было необходимо для создания оплота нового мира. Несколько герметичных железобетонных резервуаров повышенной устойчивости к физическому износу, вмещавших тысячи тонн сырой нефти. Небольшой нефтеперегонный завод, выдающий на выходе бензин вполне приемлемого качества. Собственная электростанция с наземной подстанцией, функционировавшей еще со времен Последней войны. Жилые коммуникации для персонала, который смертники, к счастью, не успели перестрелять вместе с охраной цитадели…

И, конечно, склады. Рассчитанные на то, чтобы около миллиона человек, населявших северо-запад Москвы, смогли продержаться несколько месяцев в случае глобальной катастрофы. Конечно, это мои предположения, но думаю, неслучайно во время Второй мировой фашисты так рвались захватить этот район. Наверняка уже тогда существовали эти подземные склады, что для немецкой армии, истощенной затянувшимся блицкригом, оказалось бы неплохой опорной точкой для решительного штурма столицы.

Но — не получилось. Всего в четырех километрах отсюда остановили их советские солдаты ценой многих и многих потерь… Ион сказал, что до сих пор на Ленинградском шоссе стоит памятник — три гигантских танковых «ежа», пережившие двести лет постапокалипсиса. Что ж, неудивительно. Память о великих свершениях живет вечно…

— Ты, наверно, думаешь, что отец не простит нам гибель заградотряда?

Я посмотрел на стаббера. Наконец-то радость победы в глазах парня поугасла и эмоции сменились трезвым размышлением о будущем.

— Уверен, — сказал я. — К тому же никто не собирается отдавать ему базу.

— То есть… как? — изумился Ион. — Но ведь это он послал нас сюда, дал оружие… Мы победили маркитантов, и, согласно правилам Игры…

Он говорил что-то еще, а мне хотелось выть от тоски…

Когда я пришел в этот мир, у меня была цель. Вернее, не так. Я сам себе придумал цель — заполучить собственное королевство. И вот цель достигнута. Оба нео, успевшие побрататься в этой мясорубке, намекнули мне, что свернут головы любому, кто попытается оспорить мои приказы.

— Ты все это придумал, Снар, — проворчал Ррау, вытирая о лохматое бедро клинок абордажной сабли. — К тому же ты знаешь, как стреляют огненные трубы давно умерших хомо. Тебе и быть вождем. Короче, мы вот с этим желтозубым уродом из племени вечно рычащих Арров решили, что если кто-то будет против тебя…

Дальше последовало весьма красочное и подробное перечисление кар, которые ждут непокорных. «Желтозубый урод», стоящий рядом, глубокомысленно кивал, подтверждая слова Ррау. И после окончания длинной тирады добавил:

— Недоносок из племени Раргов сказал веррно. Дерется он парршиво, а вот языком мелет складно, я так не умею.

Высказавшись, нео наградили друг друга дружескими тумаками, от которых я бы наверняка получил сотрясение мозга, а то и перелом основания черепа.

Восемь

выживших мутантов, не особо отличающиеся по внешнему виду от людей, высказались примерно так же, выслав парламентера в лице Шерстяного. Тот был изрядно помят крышей кабины электроцикла и то и дело поглаживал солидную шишку на макушке. Что, впрочем, не помешало ему высказаться связно, коротко и по делу:

— Короче, мы решили — быть тебе главным, Снайпер. Выжившие осмы сейчас заняты, трофеи считают. Но мы их уговорим.

И недвусмысленно посмотрел на нео.

— Точно, — хором отозвались Ррау и его кореш из племени Арров, с которым меня пока не познакомили.

В общем, я стал кем-то вроде герцога или графа с собственным замком, полным сокровищ. А также свитой, понимающей, что без спеца, разбирающегося в оружии, тактике и стратегии, им долго не протянуть. Оставалось немногое. Наскоро ополоснуться водой из местного колодца я успел, рану на боку зашил, разодранный в лоскуты камуфляж успел сменить на слежавшееся от времени расконсервированное обмундирование времен развитого социализма. Теперь надо было починить ворота, развернуть пушки обратно на внешнюю сторону, затащить на стены пулеметы и отправить Директору Зоны трех заводов посла с предложением, от которого лысый мутантофоб не сможет отказаться. Иными словами, в ближайшие несколько часов в направлении Бутырки по Ленинградскому шоссе выдвинется караван с оружием, боеприпасами и продовольствием. Даниле, Насте и Фыфу больше не придется испытывать недостатка в необходимом. Кремль получит надежно защищенную крепость на Новослободской улице и от этого форпоста начнет расширять зону влияния, прижимая к ногтю несогласных. А я…

Я же буду как Кощей сидеть на сундуке с сокровищами и жить-поживать — добра наживать, хотя тут и так этого добра немерено… Всякие там дампы с руконогами против автоматических пушек и пулеметов — это, мягко говоря, несерьезно. Как и заводские, кстати, со своими вросшими в землю танками. Пожалуй, я играть с ними больше не буду. Просто хорошо продумаю операцию и в один несчастливый для Директора день произведу в Зоне небольшую революцию на радость мутантам. Я не расист, пусть живут и размножаются, лишь бы вели себя так же хорошо, как Ррау со своим корешем…

От этих мыслей меня и прибило. Когда ты знаешь, что твоя оставшаяся жизнь до гробовой доски расписана как по нотам, порой очень хочется не дожидаться естественного финиша, а накрыться той самой доской и пустить себе пулю в подбородок. Чтоб боевым товарищам меньше проблем было. Заколотили ящик, опустили в ямку, засыпали землицей, затоптали и забыли…

Симптом знакомый. Называется депра. И лечится она двумя способами. Первый — это ураганный экстрим, которого в ближайшее время по случаю нашей победы не предвидится. Остается второе.

— Знаешь, Ион, устал я что-то, — сказал я, перебив стаббера. — Ты уж не обессудь, пойду я, отдохну немного. Не сочти за труд, присмотри тут за всем, ладно?

Стаббер, похоже, немного обиделся, но, как любой нормальный мужик, вида не подал.

— Без проблем, — буркнул он. — Оклемаешься — поговорим.

После чего повернулся и пошел к лестнице, ведущей из нефтехранилища на верхние уровни.

Я же постоял еще немного возле резервуара, покачался с носки на пятку и, вдосталь налюбовавшись на воображаемое черное зеркало, с удовольствием плюнул на крышу резервуара. Редкое развлечение для простого человека. Почти как сходить по крупной надобности в золотой унитаз. С одной стороны, ребячество, с другой — грех упускать такую возможность. Ну и ладно, могу себе это позволить. Хотя на настроение развлекуха не повлияла. Депра, как была, так и осталась. Ну и ладно. Пойдем лечиться, благо я приметил наверху знатное местечко на эту тему…