Северус, всё пропало!
Шрифт:
Нотт подхватил возмущённо мычащий портрет и твёрдым шагом направился в коридор. Как же он ненавидел эту гнилую суку!
Его трясло от злости, когда эта женщина спускалась на завтрак в своём неизменном тонком халате из шёлка, который постоянно норовил распахнуться. Их тихие, спокойные дни вдвоём с папулей теперь были испорчены. При появлении Изабеллы отец моментально терял концентрацию, и с ним становилось невозможно разговаривать! Эта лживая тварь пачкала всё своим присутствием!
Теодор каждый раз недоумевал, что такого в этой женщине заставляло его мудрого, умного отца пускать слюни подобно подростку. Может то, как она обхватывала
О да, Теодор следил за ней очень внимательно.
Изабелла всегда ровно двадцать три раза размешивала сахар в своём чае с бергамотом, трижды стучала ложечкой по краю тонкой фарфоровой чашки, стряхивая капельки, а потом мягко обхватывала губами кончик и слегка втягивала его в рот… Отец каждый раз на этом жесте судорожно сглатывал и начинал глупо ухмыляться, наверняка думая, что Тео ничего не замечал.
Но он видел всё. Нотт-младший смотрел на эти красные губы и представлял, как она размазывает следы жирной помады по лицу его чистого, невинного папочки, а скорее даже не только по лицу… И от этой мысли ему становилось физически больно. Да как она смела прикасаться к нему!
Теодор решительно шагал по мрачному, тёмному, как его душа, коридору. Старая няня Агнес сказала бы, что он стал слишком часто материться, и разочарованно покачала бы седой головой.
Но блядь! Эта женщина испачкала своей грязью всё!
Тео даже не мог больше закрыться в домашней библиотеке, потому что окна находились напротив её блядской спальни. Чтоб Нагайна пожрала того, кто проектировал их менор! Окна располагались так близко, что было слышно, как Изабелла там тихо вздыхала или напевала какую-то убогую песенку. Вполне мелодичным голосом, стоило признать. И для Теодора это звучало подобно скрипу стали по стеклу или мела по доске.
Его бесило то, как она медленно потягивалась у окна, пока он читал книги в своей библиотеке. Бесил её ебучий шёлковый халат, который просвечивал на свету так, что было видно контуры пышной груди и округлых бёдер. Бесила собственная реакция на её присутствие. В такие моменты Нотт совсем переставал различать текст, а буквы перед глазами плыли и сплетались в какой-то неведомый доселе язык. Даже если он пытался читать обожаемую Нумерологию! Таблицы чисел на страницах складывались в округлые формы и развратных женщин. Интересно, кто-нибудь когда-нибудь дрочил на цифру восемь? Тео определённо сказал бы, что это очень сексуальное число, оргазм от восьмёрки был яркий и короткий, как поцелуй ангела, но вот троечка, вот эта оказалась настоящая развратная шлюха из мира чисел… Теодор регулярно мастурбировал, представляя в уме нумерологические таблицы в шесть столбцов, а лучше в двенадцать. Да он был готов дрочить даже на мерзкую девятку, лишь бы не видеть перед глазами Изабеллу Забини!
Только лучший друг Северус его понимал…
Мнения профессора насчёт сексуальности чисел он, конечно, не спрашивал, тот наверняка записал бы его в извращенцы. Но Теодор почему-то был искренне уверен, что Снейп разделял такую его любовь к книгам и ненависть к миссис Забини. Они с ним действительно неплохо поладили и даже сошлись во мнении, что гнилая сука — самая отвратительная женщина на земле. Ну, как сошлись… Тео сказал, портрет ответить не успел. Или не поспешил. Да и неважно. Важно было другое — не видеть её, не слышать и не чувствовать удушающий запах жасмина,
Поэтому каждый раз, завидев Изабеллу, Теодор подхватывал Северуса и демонстративно выходил из комнаты. Презрительно, подчёркнуто, чтобы она чувствовала, что ей здесь совсем не рады. Но сегодняшний совет Снейпа навёл его на гениальную мысль. Понаблюдать! Конечно же. Библиотека была самым удобным местом, чтобы вести наблюдение за этой лживой сукой.
Совершенно не заморачиваясь такими условностями, как поиск новых брюк, Нотт дошёл до библиотеки и поудобнее устроил портрет на окне. Чистый, без единой пылинки подоконник из белого мрамора идеально подходил в качестве пункта наблюдения.
— Смотри во все глаза, Северус.
Слизеринские мозги профессора могли выдавать поистине гениальные мысли, и раз он эту идею предложил, то ему её и исполнять.
Профессор несогласно пробубнил что-то про какое-то солнце и краску, которая выгорает, но Тео не стал его слушать. Он взял недочитанный томик и упал на кожаный диванчик в центре. Здесь было спокойно, светло и уютно пахло книгами. Ему так редко удавалось побыть одному, без этого навязчивого присутствия грязной ведьмы в комнате напротив, что упустить такую возможность он просто не мог. Недочитанные «Доказательства нумерологических теорем» манили, чертовки, но, так и не дойдя даже до половины, Теодор уснул.
Разбудило его яростное шипение. Будто кто-то на уроке Зельеварения наступил на длинную мантию Снейпа, и тот теперь плевался ядом в тупого гриффиндорца.
— Мистер Нотт, да проснитесь вы уже уже! Что за малолетний дебил?! Мистер Нотт!
Тео лениво протёр глаза и отметил, что, скорее всего, проспал пару часов — за окном уже стемнело, а в комнате Изабеллы горел тусклый оранжевый свет. Он сладко потянулся всем телом, напрягая до боли мышцы. Что ж, это ему оказалось только на руку. Значит, миссис Забини не сможет заметить, что кто-то наблюдал за ней из библиотеки.
— Что я пропустил, Северус? — деловито осведомился Нотт, рассчитывая на полный доклад об обстановке на фронте. Операция «Ликвидация гнилой суки» требовала высочайших концентрации и внимания к каждой мелочи. Он лениво завёл руку за голову и звучно хрустнул шейными позвонками, отчего по лицу Снейпа пробежала судорога, отдалённо напоминающая омерзение.
— Уберите меня отсюда, я больше так не могу! — как-то подозрительно торопливо проговорил портрет.
Теодор задержал на нём изумлённый взгляд. Ему послышалось, или в голосе Северуса действительно прозвучали нотки отчаяния? За те три недели, что они провели с ним вдвоём, Снейп ни разу не выдал ни одной настолько яркой эмоции. Выполнять его просьбу Тео, конечно же, не стал, наоборот, сам подошёл к окну, пытаясь увидеть, что вызвало такую реакцию.
И уже в следующую секунду он понял всё.
В комнате напротив в мягком приглушённом свете боковых ламп виднелся стройный женский силуэт. Миссис Забини плавно покачивалась под тихую классическую музыку, двигаясь медленно и изящно, словно сытая кошка. Она грациозно расстегнула своё чёрное платье, и оно легко скользнуло по её округлыми изгибам прямиком на пол. В животе у Тео тоже что-то ухнуло вниз. Он до боли вцепился ногтями в холодный каменный подоконник. Изабелла склонилась, прогнувшись в спине, и неспеша подобрала платье, а Нотт смог оценить, насколько на ней были узкие трусики. От силы дюйм. И это ещё называлось бельём?