Сеятели смерти. Задание — Токио

Айронс Эдвард Сидни

Этим исчерпывалось механическое оснащение подземного зрелища, гвоздем которого были крысы, или, точнее сказать, грызуны. В клетках сидели большие крысы, маленькие крысы, большие мыши, маленькие мыши, кроты, земляные белки, настоящие белки, серые и рыжие с роскошными пушистыми хвостами. Были тут и еще какие-то крысоподобные животные, которых я не распознал, а может быть, я и первых отнес к мышам и крысам по ошибке, ибо они совсем не походили на американскую разновидность мелких грызунов.

— Я бы не стала подходить к ним слишком близко, мистер Хелм, — тихо сказала мадам Линь, — ведь вас еще не вакцинировали. Теоретически болезнь переносится от мышей к людям блохами, и мы проследили, чтобы здесь были истреблены все блохи, — для

упрощения процедуры контроля. Мы полагаем, что грызуны рано или поздно подхватят подходящих блох, куда бы их не транспортировали. Однако у нас было несколько несчастных случаев, указывающих на то, что выведенная доктором

Макроу разновидность гиперактивного вируса способна найти иные каналы распространения: возможно, в условиях отсутствия блох это могут быть мухи и москиты — мы еще не установили. Так что на вашем месте я бы не стала открывать сетчатую дверь.

Но у меня и не было ни малейшего намерения ее открывать. Я рассматривал коллекцию свиристящих, царапающихся, вонючих грызунов. Я глубоко вздохнул, подумав, не вдыхаю ли пары смерти, и спросил:

— Они все инфицированы?

— Конечно, — сказала она с коротким смешком. — Вы, верно, гадаете, чего это я так много вам всего рассказываю, мистер Хелм. Не удивляйтесь: такая откровенность — мое секретное оружие и страховка. Если полковнику Старку удастся определить наше местонахождение до того, как мы уйдем отсюда ночью, вы должны будете подтвердить мое сообщение об этой лаборатории, отправленное ему радиограммой. Вы заметили моторы? В нижнем помещении есть рубильник. Он включается либо вручную, либо с помощью электронного датчика. Если возникнет угроза нападения до нашего отъезда или если какая-либо опасность будет грозить кораблю после нашей отправки, я включу рубильник — рукой или с помощью дистанционного управления, — и все клетки раскроются. Они также автоматически откроются после нашего отбытия, если кто-то потревожит установленные в клетках датчики. Перед тем, как покинуть замок, я включу охранную сигнализацию.

— Хитро придумано, — заметил я.

— Очень хитро, мистер Хелм. Вы замечаете, что помещение сужается в дальнем конце? В действительности это^расщелина в скале, которую мы немного расширили. Расщелина углубляется дальше в гору и сливается с другими, которые выходят на поверхность в нескольких местах в виде крошечных лазов и ям в грунте— вы попали ногой в одну такую ямку по дороге сюда и упали. Рубильник также откроет эту дверь и позволит выпущенным из клеток животным найти туннели в гранитной породе, которые выведут их наружу. А чтобы ускорить их бегство, сюда будет пущен газ — безвредный, но с едким запахом. Когда они окажутся на воле, как вы думаете: кому-нибудь удастся их всех снова поймать? И если одному зверьку— только одному— удастся сбежать, неся вирусы страшной болезни, все население Шотландии обречено! Население Британии тоже обречено. Только строжайший карантин сможет пресечь распространение чумы через Ла-Манш на континент и далее по всему миру. Вот что произойдет, если только полковник Старк предпримет какое-нибудь поспешное и необдуманное действие. Я убеждена, что при удобном случае вы с радостью поможете мне убедить его вести себя благоразумно.

— А что, если эта чума распространится также и на Азию? — спросил я.

— О, у нас есть сыворотка для вакцинации. Пока что она не обеспечивает полной защиты организма— мы только проверяем ее эффективность, как вы слышали, — но мы реалисты, мистер Хелм. Мы знаем, что вполне можем допустить потерю до сорока процентов собственного населения, если в остальном мире погибнет от девяноста пяти до ста процентов… Кроме того, к тому времени, как эпидемия достигнет нашей территории, мы, возможно, усовершенствуем сыворотку — с помощью доктора Макроу.

— Но это же серьезная угроза! — возразил я. — Если вам удастся благополучно спастись, какие же требования вы сможете выдвинуть? Я полагаю, ваша страна поддерживает

этот проект не только ради обогащения мистера Макроу?

— Требования? — это слово ее, похоже, почему-то позабавило. — Ах да, требования. Политические требования. Это же вполне логичный следующий шаг, не так ли? Шантаж. Глобальный политический шантаж, вроде того, что вы,_ американцы, как и русские, уже опробовали, не очень успешно, впрочем, с помощью атомных бомб. Это занятие интригующее! — Она снова издала мягкий смешок и, сменив тему, промурлыкала. — Закройте дверь, мистер Хелм, и пойдемте дальше. Мы называем это помещение верхним питомником. Теперь мы проходим мимо смотрового отделения. Я пока не буду его показывать, поскольку вам еще представится случай насмотреться вдоволь.

Я бросил взгляд через плечо, желая понять, что мадам Линь этим хочет сказать, но она в этот момент легким кивком головы отвечала на приветствие охранника у той самой двери, и выражение ее лица ничего мне не сообщило. Я шел дальше, ощущая легкое дуновение прохладного ветерка.

Меня остановил ее голос.

— Нет, сейчас направо, пожалуйста. Там тупик, кончающийся в скале высоко над уррвнем моря. Мы спускаемся сюда. Будьте осторожны, здесь очень крутой участок и очень низкий проход. Остановитесь у фонаря. Ступеньки ведут вниз, к нижнему питомнику, — там мы готовим наших грызунов к погрузке на корабль — и далее к жилым комнатам персонала, лаборатории и бухте, куда могут причаливать катера при отливе. Как видите, у нас тут целый городок. А вот и мой кабинет. Входите, пожалуйста.

Подземные помещения, как я успел заметить, имели сугубо деловое назначение: электричество было проведено только там, где необходимо, стены представляли собой голую скальную поверхность со множеством подтеков грунтовых вод. А вот в кабинете мадам Линь грубый камень скрывали деревянные панели, пол устилал ковер. Мебель была не особенно шикарной, но и не дешевой. Освещалась комната скрытыми лампами. Картины на стенах отсутствовали, как не было ни старинных ваз эпохи Мин, ни филигранных безделушек, ни каких-либо украшений Было совершенно очевидно, что, хотя мадам Линь устроилась здесь вполне комфортабельно, она вовсе не стремилась воссоздать уголок родины внутри шотландского утеса.

В дальнем углу кабинета высился стеллаж с разного рода электронной аппаратурой. Рядом со стеллажом была дверь, ведущая, надо полагать, в спальню, поскольку кровати в комнате я не заметил. Я огляделся в поисках рубильника, о котором она упоминала. Найти его оказалось несложно: коллектор был установлен над большим деревянным письменным столом около стеллажа с аппаратурой, но там я увидел два рубильника. У одного ручка оказалась красного цвета. Другая — черного.

Мадам Линь поймала мой взгляд и сказала:

— Да, это то самое. Черная ручка— это «черная смерть». Подходящий цвет, вам не кажется, мистер Хелм?

— А красная?

Китаянка замялась и пожала плечами.

— Она замыкает цепь уничтожения вручную, мистер Хелм. Естественно, нам бы не хотелось позволить вашим ученым шнырять тут и осматривать все, что мы оставим. Когда мы закончим работу, то есть совсем закончим, то все взорвем, используя дистанционное управление, подключенное к этой же цепи.

— Крысы и все такое? — сказал я, рассматривая ее.

— Ну, конечно, — она коротко рассмеялась. — Крысы и все такое, мистер Хелм. А теперь, пожалуйста, подойдите сюда и сядьте. Я хочу задать вам несколько вопросов.

Глава двадцатая

Это не было похоже на вечер вопросов и ответов. Вначале, по крайней мере, она не спросила ничего такого, на что у меня не нашлось бы быстрого ответа. Я не голливудский герой и не буду разбиваться в лепешку, чтобы доказать, какой я крутой малый. Я никогда не придерживался убеждения, что коммунисту ни под каким видом нельзя ничего говорить только потому, что он — или она — задает тебе вопрос.