Сеятели смерти. Задание — Токио
Шрифт:
— А я и не собираюсь, — заметил я. — В Лондоне он меня ловко обдурил. И чуть не убил — ну, по меньшей мере, чуть не похитил, — я бросил на' нее взгляд и продолжал. — Кстати, о похищениях.
— Да? — осторожно отозвалась она.
— Уинни ведь у тебя, да?
Помолчав, она взглянула на меня.
— Да, у меня.
— И тебе не стыдно? Так облыжно оклеветать мадам Линь! И где же тебе удалось отыскать ее двойника?
— Ты ведь сам сказал: в таком коспомолитическом городе, как Лондон, азиатского наймита не труднее найти, чем европейского. И еще, как ты верно сказал, мне хотелось заполучить тебя целиком в свое распоряжение,
— Ну а малышка Нэнси Гленмор? От нее ты тоже избавилась. И по той же самой причине?
Вадя не была оскорблена моим вопросом. Она просто помотала головой.
— Нет. Приказ отдал, должно быть, Бэзил. Я, конечно, вполне могла бы это сделать, но не сделала. А твоя маленькая блондинка находится в полной безопасности, и ее освободят, как только я дам сигнал ее охранникам. Ты сердишься?
— Еще бы! Я вне себя от ярости, что позволил себя одурачить, хотя ты была в моих силках.
Она засмеялась.
— Да ты ведь сентиментальный тип, милый! Я же знала, что ты меня не убьешь и даже не причинишь сильную боль, невзирая на все твои угрозы.
Я ухмыльнулся.
— Кроу-Бархем не согласился бы с твоей оценкой моих качеств. Он-то считает меня отъявленным головорезом-янки. Если, конечно, он еще жив, бедолага. Тебе не удалось ничего узнать о нем от мадам Линь?
Мы еще не успели обсудить во всех подробностях ее вчерашний телефонный разговор. Вчера вечером, когда она намекнула, что связалась с этой особой и сделала все необходимые распоряжения, меня больше прельстила перспектива поспать.
— Нет, — сказала Вадя. — Даже если бы я об этом и подумала, как бы я сумела спросить? Какой интерес может вызвать у меня твой друг? Я просто сделала ей предложение, мы немного поспорили относительно условий, потом она проконсультировалась со своими сообщниками и сказала, что я должна делать. Когда нас остановят, я, разумеется, направлю на тебя свой пистолет.
— Это ясно, — сказал я. — Но только смотри: не сделай этого раньше, иначе мне придется предпринять некоторые действия, чтобы пустить машину в кювет или учудить что-нибудь столь же безрассудное.
Я хотел сказать, что это только в телебоевиках так бывает, что парня, сидящего за рулем мчащегося со страшной скоростью автомобиля, захватывает в плен тип с пистолетом, который и выстрелить-то не может, ибо, если он выстрелит, его жертва наверняка разобьет автомобиль и утянет с собой в преисподнюю и стрелка за компанию.
— Я подожду, — сказала она. — Так вот, потом я отберу твой револьвер. Потом они приблизятся и захватят тебя.
— Мадам Линь выдвигала какие-то предложения о связи, на тот случай, если сейчас что-то сорвется?
— Ничего не должно сорваться. Но она дала мне номер телефона для связи в экстренном случае.
— Так. А каким образом ты должна убедить меня сделать крюк по этой пустынной прибрежной дороге?
— Ну, я ведь звонила нашим в Лондон. И они оказались куда проворнее, чем американские аналитики, они обнаружили, что дорога в Киннокрю идет мимо Броссака, старинного замка на берегу моря, который уже почти весь разрушился — от него сохранилось несколько камней на вершине утеса. Это древний фамильный замок клана Макрю, разрушенный во время очередной кровавой распри между
— Ну что ж, — сказал я, — если им повезет, они схватят нас, где бы этот замок ни находился. Я рад, что повстречаюсь с мадам Линь. Или она — со мной.
— А что бы ты делал, если бы этого не произошло?
Я пожал плечами.
— Им же известно, что я получил информацию от Уоллинга, но они не знают, что я не понял ее смысла. Пока я двигался в правильном направлении и мои действия выглядели так, будто я знаю точный маршрут, они волей-неволей стремились бы остановить меня. И мы обязательно напоролись бы на кого-то, к кому ты могла обратиться со своим коварным предложением.
Вадя рассмеялась и похлопала меня по руке.
— Милый, ты великий изобретатель и отличный игрок в покер, хотя ужасно сентиментален в отношениях с женщинами.
Я раскрыл рот, чтобы посоветовать ей не слишком-то рассчитывать на мою пресловутую сентиментальность, но тут же снова стиснул зубы. Если уж ей хотелось считать меня мягкотелым слюнтяем — что ж, пускай это останется ее привилегией.
Глава семнадцатая
Мне рассказывали о знаменитых однорядных дорогах глухого шотландского захолустья, а также об общепринятых правилах хорошего тона при езде по ним. Большей частью ровно заасфальтированные и ухоженные, они настолько узки, что там с трудом может уместиться один автомобиль, — это просто узенькие асфальтовые тропки, вьющиеся по скалам среди зарослей вереска.
Время от времени вам попадаются разъезды, означенные белыми многогранниками-указателями, установленными на высоких столбах для наглядности. Когда сзади приближается машина, то вам надлежит остановиться у ближайшего разъезда и пропустить ее вперед. Когда же машина движется вам навстречу, надо подождать у следующего разъезда и уступить ей дорогу, если только она не прибыла к знаку первой— тогда пропустить должны вас.
Мы миновали Уллапул — живописную, кишащую туристами рыбачью деревушку в заливе, называемом Лох-Брум, где нашему взору впервые предстала кромка моря, омывающего суровые просторы западного побережья Шотландии. За Уллапулом дорога вновь устремилась в глубь суши. Вскоре мы увидели указатель на Киннокрю и свернули влево, эскортируемые нашим верным светло-коричневым толстячком «остин-купером».
Теперь на черной трассе, петляющей среди прибрежных холмов, я дал «спитфайеру» полную волю. Я, так сказать, проверял сноровку водителя «остина» и ходовые качества его седана-коротышки. Признаться, хотя мой обтекаемый красный родстер на первый взгляд мог дать ему фору в скорости, у меня было небольшое преимущество — если вообще было хоть какое-то — в смысле технических характеристик, да и Бэзил, похоже, оказался неплохим водителем. Что ж, все они хороши до поры до времени, пока не наступил решающий момент; тогда кто-то из них внезапно выказывает еще больше прыти, а иные — меньше.