Сеятели
Шрифт:
Время пролетело незаметно. Дайон успел вздремнуть, послушать музыку и подумать о докладе, который предстоит сделать на следующей неделе. Загорелось табло сообщающее, что лайнер стал снижаться. Через пять минут посадка,
Очнулся от едкого запаха, дым проникал в легкие и там все сжигал. Кашляя, он быстро отстегнул ремни безопасности, перебрался через женщину, она как огромный куль повисла на соседнем кресле. Дайон вывалился в проход. Он понимал, что лайнер потерпел крушение, и понимал, что жив, но теперь надо еще сохранить свою жизнь. Поэтому ни о чем не думая, карабкался через разорванную обшивку, через кучу проводов, неподвижные и скользкие тела. Подальше, подальше, шептало ему чувство самосохранения. На мгновение остановился и посмотрел по сторонам, но никто не кричал, не звал на помощь, никто не тянул
Уже выбравшись наружу, прогремел взрыв…
Где он? Почему так темно и так тихо? Дайон постарался пошевелиться, но не получилось. Тут же промелькнуло воспоминание об аварии. Он жив. Да, он еще жив. Боли не было и это странно. Мысли работали четко, не хотел спать, как это делают больные, но он хотел понять, что с ним? Постарался приоткрыть глаза, но не получилось. Может лицо пострадало? Хотел пошевелить рукой, но ответа не последовало. Пытался открыть рот, хоть, что-то произнести, но и это не мог сделать. Дайон был беспомощным, он мог лишь мыслить, но тело ему не подчинялось. «Ладно, главное, я жив», подумал он и погрузился в длинный сон.
– Кузнечик, ты меня слышишь?
Чей-то знакомый голос звал. Так еще в детстве ему дала прозвище его старшая сестра Ирен – кузнечик, это потому, что он прыгал в траве за бабочками. Кузнечик… В памяти промелькнули воспоминания детства, как давно он не думал об этом. Детство, пожалуй, самое счастливое время в его жизни, каждый день что-то новое, необычное, приключения и эти вечно ноющие исцарапанные коленки.
Конец ознакомительного фрагмента.