Сейчас и навсегда
Шрифт:
Я попыталась вспомнить. — Он сказал, что тебе повезло.
— А ты?
— Я сказала ему, что ты смертельно опасен, и удача здесь не причем.
Губы Дарио изогнулись вверх.
— Он также сказал что-то о том, чтобы поужинать с нами в следующий раз, когда он будет в Канзас-Сити.
Темный взгляд Дарио впился в меня. — Он упомянул Жасмин?
— Да.
Дарио напрягся, его губы сжались.
— Кто она?
Выражение его лица смягчилось, когда он наклонился и коснулся моих губ своими. — Не сегодня,
Она одна из его шлюх?
— Она еще ребенок, Дарио.
— Она, — это было последнее слово.
Около полуночи Дарио встал и потянулся к моей руке. Ему не нужны были слова, чтобы сказать мне, чего он хочет. Его каменный фасад безразличия изменился за ночь. Каждый поцелуй. Каждый взгляд. Каждое проявление его собственнической натуры. Все они соединились в плавящемся котле желания, его бессмысленный голод сверкал в его темных глазах.
— Спи с ней, — сказал Данте. — Постели ей.
Я закрыла глаза, ожидая того же пения, что и при поцелуях; вместо этого воцарилась тишина. Выражение лица Дарио успокоило даже его брата. Крепко сжав его руку, я позволила Дарио увести меня от оставшихся гостей вверх по лестнице к крылу дома, которого я не видела.
Выпустив мою руку, Дарио открыл двойные двери в красивую спальню. — Миссис Лучано, — он указал внутрь.
Неужели так чувствовали себя королевы, подходя к палачу?
Я вошла внутрь, и Дарио закрыл дверь.
Глава
Девять
Каталина
Щелчки дверного замка разнеслись по всей спальне, подтверждая, что мы с Дарио остались одни. Борясь с растущей паникой, я вдохнула, сделала полный круг и оглядела комнату. Большие окна отображали наши отражения. У меня перехватило дыхание при виде большой кровати королевского размера. Мои мысли наполнились сомнениями и тревогами.
Сколько женщин Дарио привел в эту спальню? Женщины, которые знали, что делают, или, может быть, женщины, которые не хотели здесь находиться. Я убедила себя, что готова к тому, что должно было произойти, но когда кровь отхлынула от моего тела к ногам, даже я не могла поверить в ложь.
Предупреждение Эма вспомнилось мне. «Шлюха была в плохом состоянии. Дарио доплатил за ее пропущенную работу.»
Мое движение остановилось, когда я снова оказалась лицом к лицу с Дарио, все еще стоящим возле двойных дверей. Нечитаемое выражение лица исчезло, уступив место собственнической, хищной ауре. Сделка была заключена. Картель сделал свое дело, подарив семье жертвенную деву. Подобно ягненку, готовому к закланию, или, возможно, королеве, ожидающей казни, я теперь осталась беззащитной.
Сняв куртку, Дарио обнажил белую льняную рубашку и кобуру,
— Ты чувствовал необходимость быть вооруженным на собственной свадьбе? — я спросила.
Улыбка Дарио стала еще шире. — Единственное место, где я безоружен, — это кровать и душ, — сняв галстук, он положил его и кобуру рядом с пистолетом и подошел ко мне.
Я вытянула шею вверх, чтобы сохранить зрительный контакт, не желая показывать свой страх.
— А ты, Каталина? Когда и где ты ослабляешь бдительность?
— Я не вооружена.
Мое тело напряглось, когда Дарио потянулся к моим плечам. И все же, несмотря на мое беспокойство, его прикосновение было нежным. — То, что я сказал тебе раньше, верно. Я верю в честность в отношениях. Это самое важное качество.
Я сглотнула.
— Я выбрал тебя не только потому, что Роригес обещал моему отцу, что ты прекрасна и нетронута, но и потому, что я увидел в тебе огонь, который уважаю. Я неправильно тебя понял?
Огонь.
Когда я не ответила, он продолжил: — Честность, Каталина. Ты стоишь так, будто готова бежать или сражаться, и в то же время я чувствую испуганную лань. Это правда, что я хищник, тот, кому знаком запах страха. Я чувствовал этот запах от людей, прежде чем убить их, как врагов, так и членов семьи. Я доверяю очень немногим людям.
— Ты собираешься сделать именно это — убить меня теперь, когда сделка заключена?
Он усмехнулся. — Это было бы контрпродуктивно для нашего брака, тебе не кажется?
— У меня есть огонь, — я встретила его темный взгляд. — У меня также есть чувство самосохранения. Второе определяет, когда я покажу первое.
Дарио кивнул. — Ты носила белое, что очень радовало мою мать и других женщин в семье. Это самосохранение.
— Я носила белое, потому что никогда не была с мужчиной.
Дарио отпустил мои плечи и сделал шаг назад. — Ты училась в колледже. Ты наверняка встречалась?
— Я выросла принцессой в картеле с телохранителями, которые всегда были на виду. Не всем женщинам разрешено учиться в колледже. Мой отец был… более прогрессивным. Тем не менее, меня воспитали с верой в то, что я чего-то стою. Даже если эта стоимость была использована для выгодной сделки.
— Ты достойна внимания, Каталина, — он вдохнул. — Ты здесь, потому что я выбрал тебя.
Скрестив руки на животе, я сказала: — Я всю жизнь защищала свою добродетельность, и теперь от меня ждут, что я откажусь от нее без боя.
Его глаза снова приобрели голодный взгляд. — Ты моя.
Закрыв глаза, я кивнула. — Я тоже это знаю.
— Я не думаю, что ты хочешь драться.
Я покачала головой. — Нет.
— Почему ты не рассказала мне правду о своей добродетельности, когда я подарил тебе кольцо?