Сейф для семейных тайн (сборник)
Шрифт:
— Вот уж чего не знаю, того не знаю. Они дружили с папой. И папа доверял ему, как родному сыну. Я даже обижалась иногда, не очень, но все же. Не думаю, что на подобное обращение можно так ответить.
— Они не ссорились?
— Кажется, никогда.
— Ясно. Впрочем, ничего не ясно. Но не нравится мне эта ситуация. Марки-то нет. Я уже знаю, что скажет нам Бушницкий. Этой последней марки нет. А куда она делась? Кто еще собирает марки? Егор. Или есть другие почитатели? Ты не знаешь? — Котова бросила взгляд на дочь Ведерского.
— Не
Они подъехали к дворцу пионеров и поднялись на второй этаж. Серафим Антонович сразу увидел их и направился навстречу.
— Привезли? — заинтересованно спросил он.
— Да, посмотрите, пожалуйста. — Лариса подала ему кляссеры.
Они все сели на тот же диван, Бушницкий включил настольную лампу, взял в руки лупу и только после этого открыл первый альбом.
Он смотрел очень внимательно и долго. Котовой показалось, что можно гораздо быстрее все проглядеть, но не стала ничего говорить. Если так надо, то пусть, пожалуйста, любуется.
Потом Серафим Антонович взял второй альбом. И с той же тщательностью принялся изучать и его. Время для Ларисы остановилось. От нетерпения она даже сидеть не могла. Но пыталась сохранить внешнее спокойствие.
Наконец последняя страница захлопнулась.
— Больше ничего нет? — посмотрел на женщин Бушницкий.
— Нет, — покачала головой Ольга.
— Значит, могу вам сказать, что этой марки тут нет. — В глазах Серафима Антоновича была растерянность. — Мне очень жаль. Но вы хорошо смотрели? Вдруг еще альбом есть? Или специальный, для одной марки?
Котова тоже вопросительно посмотрела на Ларину.
— Больше ничего нет. Вы же сами видели, Лариса Викторовна. Там лежали только эти два кляссера.
— Семен Александрович держал марку дома? — спросила Котова у Бушницкого.
— Могу сказать точно, что не здесь. А где — мне неизвестно.
— Она стоит больших денег?
— Очень больших. Конечно, не целое состояние, но где-то около этого. Впрочем, я могу назвать вам цифру, она не является секретом.
Лариса и Ольга ахнули, когда услышали. Да. За такую сумму могли и убить.
«Вероятно, так оно и было», — подумала Котова.
Глава 22
Лариса отвезла Олю домой, а сама поехала в ресторан. Всю дорогу она думала о том, что у нее есть только один подозреваемый. И этот подозреваемый, как это ни странно, — Егор Кондаков.
Она сама прекрасно помнила, что Егор в тот день приехал в ресторан рано утром. Потом она периодически видела его то в зале, то на кухне. Он был почти как Фигаро, потому что появлялся то тут, то там. Все не могли на него нахвалиться. И вот теперь получается, что, по всем расчетам, убить мог именно он.
Стоп. А может, нашелся еще один любитель марок, который очень тщательно все спланировал и просто-напросто подставил Кондакова? Вернее, хотел подставить. Ведь его вина еще не доказана.
Лариса собиралась сейчас приехать в ресторан
От этой мысли Котову пробирала дрожь. Еще бы. Такой положительный во всех отношениях парень. Неужели он мог сделать это?
Внутренний голос советовал не торопиться, а тщательно все проверить. Но Лариса знала точно, что сегодня вечером она обязательно с Егором встретится. Даже если это не он, тогда, возможно, удастся узнать, кто пытается его подставить. Ведь марка на самом деле пропала. И она стоит больших денег. И кто-то эти деньги получит.
Почему Ведерский скрывал, что у него есть эта марка? Купил он ее, конечно, честно. Все как положено. И налоги заплатил. Но почему никому из близких не рассказал о ней? Конечно, он не думал, что может так скоро умереть, но все равно это не оправдание. Обычно о таких дорогих вещах говорят.
И надо же, в завещании написал, что оставляет марки дочери. И опять ни слова о том, какие у него марки. Впрочем, очень может быть, что завещание составлялось еще тогда, когда этой марки и не было. Даже, скорее всего, так, потому и нет оговорки.
Лариса остановила машину, немного посидела, потом сделала приветливое лицо и пошла в «Чайку». Степаныч стоял на своем посту. Народу в этот час было не очень много.
— Лариса Викторовна, день добрый, — приветствовал ее администратор.
— Здравствуй, Дмитрий Степанович, — чуть устало проговорила Котова. — Можно мне перекусить?
— Спрашиваете! Вы в кабинете изволите?
— Перестань со мной так говорить. Оставь премудрости для клиентов. Я буду есть в кабинете. И скажи, чтобы кофе покрепче сварили. А потом мне с тобой переговорить надо будет.
— Случилось что? — Городов покраснел в одно мгновение.
— Нет. Да ты не волнуйся, у нас все в порядке. Это по другому делу.
— А я уж подумал, что, может, вам налоговая звонила или еще кто-нибудь из этих. — Степаныч достал из кармана чистейший белый носовой платок и вытер капельки пота со лба. — Сейчас распоряжусь.
Лариса прошла в кабинет и удовлетворенно осмотрела все кругом. Чисто, уютно, приятно. Хорошо, что, кроме квартиры, у нее есть такой вот небольшой уголок, где она сама себе хозяйка и может отдохнуть в тишине или собрать знакомых за обедом.
«Точно, — подумала Котова. — Надо пригласить Кондакова ко мне на какой-нибудь разговор. А потом стаканчик его не мыть. Все очень просто решается».
А через минуту Лариса кое-что вспомнила.
«Эх, забыла я спросить у Серафима Антоновича, работали они вчера или нет. Если работали, то, значит, Егор нам с Карташовым соврал. Соврал, чтобы мы туда не ходили. И если это на самом деле так, то можно считать, что вина этого молодого человека доказана. Хорошо, что Бушницкий телефон мне дал».