Сейф дьявола
Шрифт:
— Михала похитили! — Голос у нее сорвался, она несколько раз всхлипнула.
— Похитили?! — вырвалось у него, но он тут же опомнился: — Сейчас же поднимайся наверх, Мирка. Жду тебя!
Он в отчаянии швырнул трубку и упал в кресло. У него было смутное предчувствие приближающегося конца. Калаховой стало известно то, что нужно было скрыть от нее любой ценой. Ник не мог понять, кто сказал ей о похищении, ведь в его присутствии Фишер приказывал своим людям ни в коем случае не упоминать об этой операции. Все следовало держать в строгой
Ник едва успел закурить сигарету, как распахнулась дверь и в комнату ворвалась потрясенная Калахова.
Если бы Беер не знал ее, то вряд ли поверил, что это та самая красивая и желанная Мирка. Длинные белокурые волосы, обычно тщательно причесанные, мягкие и душистые, были растрепаны и висели клочьями, на плечах у нее был шарф Калаха, помятый и грязный. На шубе не хватало двух пуговиц, как будто она с кем-то подралась, а вид лодочек из крокодиловой кожи заставил Беера подумать, что она бежала как безумная от самого Трайскирхена.
— Бог мой, ну и видок у тебя! — воскликнул он и всплеснул руками, только теперь заметив, что глаза у нее заплаканы, а краска на ресницах размазалась.
— Михала похитили, — повторила Мирка, как только села.
— Знаю, — спокойно сказал Беер, как будто более обычного дела не существовало.
— Я поеду к нему в Прагу, — сказала Калахова с решимостью, повергнувшей его в ужас.
— Ты с ума сошла!
— Может быть, но… Тебя это удивляет?
— Случилась неприятность, я понимаю тебя и…
— Откуда тебе известно, что Михала похитили? — перебила она его — наверное, только теперь до нее дошел смысл его слов.
— Вчера я ужинал с директором полиции — он мой бывший соученик. Мы были внизу, в ресторане, когда ему позвонили. Часов примерно в двенадцать или в половине первого.
— Значит, случайно… — многозначительно произнесла Мирка и посмотрела на него.
— Не понимаю, почему ты язвишь. Не веришь мне, что ли? — Он сделал обиженное лицо.
— Да верю, Ник, я всегда тебе верила, — ответила она так, что это прозвучало горьким упреком. — Не дашь мне сигарету?
Ник молча подвинул ей коробку с сигаретами. Она взяла одну, наклонилась над огоньком его зажигалки, а потом выдохнула дым в потолок.
— Что ты знаешь об этом похищении? — спросила она.
— Все и ничего. Когда об этом сообщили директору полиции, я тут же сказал ему, как мне дорог Михал. Мы вместе пошли в директорат, и я собственными глазами видел, как полиция организовывала розыск. У похитителей не было никаких шансов на успех.
— А что, если при этом Михала… — Голос у нее опять сорвался, и Беер поспешил успокаивающе погладить ее по руке.
Слушай, Мирка, если бы красные хотели ликвидировать Михала, то наверняка не стали бы его похищать. Яснее ясного, что он им
— Хорошо, если бы ты был прав.
— Прошу тебя, Мирка, понимай это только так. Только так! Все будет хорошо. Все равно далеко они не уйдут — я с минуты на минуту жду вестей из полиции. Увидишь, они будут хорошими.
— Дай мне чего-нибудь выпить, — попросила она, глядя в окно.
Ник протянул ей стакан, в котором плавали кубики льда. Она жадно схватила его и выпила залпом, как будто это была вода, а не виски. Передернулась, вытерла тыльной стороной ладони губы и потянулась за второй сигаретой.
— Я всегда чувствовала, что это плохо кончится, — сказала она вполголоса.
— Прекрати! Опять ты со своими предчувствиями! — взорвался Беер. — Сколько тебя знаю, ты все время что-нибудь предчувствуешь! Хуже любой гадалки!
— Может быть.
— И только напрасно нервируешь Михала. Все, что случилось, произошло по твоей вине. Ты все время вбивала Михалу в голову глупости, все время каркала: «Не нужно ездить в отпуск в Лондон, ты потеряешь работу, потом тебя не выпустят за границу… Не бери у Ника машину: людям покажется странным, что нам помогает какой-то англичанин…» Такова была твоя песня, которую Михал слышал с утра до вечера. Если ничего не случалось, то все становилось тебе еще более подозрительным. Я что, принуждал Михала к чему-нибудь? Я всегда давал ему хорошие советы, в прошлом году предупреждал, чтобы он не высовывался. Но ты хотела известности, вот и вынудила его несколько раз выступить. А теперь сдрейфила.
Мирка слушала его молча, а когда он кончил, спокойно кивнула:
— Ты прав, кое-что я напортила. Но теперь все исправлю. Мы вернемся в Прагу.
— Ты с ума сошла! — Ник вскочил с кресла вне себя от ярости.
— Не злись! — одернула она его. — Верно, ты помогал нам. А теперь, когда ты нам больше всего нужен, бросил нас на произвол судьбы.
— Господи, что ты такое говоришь, Мирка? — опешил он.
— Почему ты нас не встретил в Вене?
— У тебя на языке одно и то же — все время только «почему», «почему», «почему»! — вскипел он снова, но Калахова перебила его:
— Дай мне договорить. Конечно, тебе не обязательно было нас встречать. Но зачем ты давал обещания Михалу? Он сюда ехал в радужном настроении. Еще бы, дома все плохо, с приличной работой покончено, придется заниматься только политикой, наука отступает на второй план… Когда я его спросила, кто ему внушил эти глупости, он, разумеется, ответил: «Ник! Ник хочет, чтобы мы уехали, Ник все устроит. Не успеем приехать в Вену, Ник нас посадит в самолет и — прямиком в Лондон. В Найтсбридже, около Гайд-парка, нас ждет вилла, которую нашел Ник, там восемь комнат и квартира для шофера…» — И, не сдержавшись, она начала истерически хохотать.